Читаем Русский XX век на кладбище под Парижем полностью

Русский XX век на кладбище под Парижем

Речь тут идет о 19-летнем сыне Анны гимназисте Борисе Коверде, который предстал перед варшавским судом по следующему обвинению:

«7-го июня 1927 г., в Варшаве на главном вокзале, намереваясь лишить жизни посланника СССР в Польше Петра Войкова, выстрелил в него из револьвера шестикратно и шестикратно ранил его в область грудной клетки, по левой стороне, что вызвало внутреннее кровоизлияние в область легких и смерть Войкова…».

На вопрос председательствующего, признает ли он себя виновным, подсудимый ответил:

«Признаю, что убил Войкова, но виновным себя не признаю… Я убил Войкова за все то, что большевики совершили в России. Лично я его не знал».

Итак, еще один юный мститель, еще один террорист в безумном мире террора: нервный, впечатлительный юноша, который вынужден был работать на семью (иногда совмещая две низкооплачиваемые должности – корректора и разносчика в белорусской газете, все за 150 злотых, потому что отец жил далеко и деньги присылал редко), который приходил в гимназию, не приготовив уроки, который читал много пылкой публицистики, множество газетных статей и роман генерала Краснова «От двуглавого орла к красному знамени», который в детстве мечтал быть Иваном Сусаниным, а в юности, измученный бесперспективностью нищенского существования, не сумев ни уехать в Прагу, ни вернуться в Россию, решил совершить подвиг… Последний взрыв в его душе произошел, по словам защитников и его собственному признанию, когда он прочел книгу М. Арцыбашева «Записки писателя». Там, в частности, говорится о таком же вот совершенном в одиночку убийстве советского делегата Воровского швейцарцем Конради в 1923 году. Дочитав книгу, неуравновешенный, пылкий юноша Коверда принял решение…

У защитника Мариана Недзельского была на процессе нелегкая задача – оправдывать преднамеренное убийство, нарушение заповеди Божией верующим, религиозным юношей. Как и другие свидетели, он напомнил о сценах большевистского террора, которые Борис Коверда видел в детстве, в России, о кровавом убийстве священника на замерзшей реке…

«Будьте хоть раз справедливы, скажите, – воскликнул адвокат, – являются ли эти две смерти (Воровского и Войкова – Б. Н.) действительно такими ужасными по сравнению с 1 700 000 жертв вашей Че-ка…» (адвокат сослался на тогдашние подсчеты Василия Маклакова, который к 1945 году сбился со счета и все убийства простил Сталину и Ленину скопом).

Адвокат говорил о том, что Коверда убивал в Варшаве Войкова не как посланника, а как деятеля Коминтерна, террористической организации, которая «разверзла адовы врата на востоке Европы», где забыты были все заповеди, все завоевания христианской этики, где появились новые пророки, для которых «убийство и месть являются заповедью будущего, которое следует строить на крови и развалинах»:

«Мы уничтожим девять десятых человечества ради того, чтобы одна десятая дожила до победы большевизма», – сказал первый пророк Ленин. «Единственной формой победы является уничтожение противника», – прибавил второй пророк Троцкий. Третий, Бухарин, заявил, что только казни и убийства образовывают сознание коммунистического человека. Дзержинский считал кровавый террор чрезвычаек признаком народного гнева, получившего систематическое оформление… Диктатор Украины Лацис цинически выдвигал новый принцип юстиции: «Не ищите доказательств того, что подсудимый словом или делом выступал против советской власти. Первым вопросом должно быть, к какому классу он принадлежит. Это должно решить вопрос о его судьбе. Нам нужно не наказание, а уничтожение…». «Долой любовь к ближнему! – сказал Луначарский. – Мы должны научиться ненависти. Мы ненавидим христиан, даже лучшие из них – наши враги. На знаменах пролетариата должны быть написаны лозунги ненависти и мести!»

Девятнадцатилетний Борис Коверда был приговорен к пожизненному заключению… Бедный мальчик. Бедная Анна Коверда.

Правое парижское издательство «Возрождение», напечатавшее перевод материалов варшавского процесса, видело в террористическом акте юного Коверды «залог возрождения» России… Так что если впечатлительный юноша и действовал один, на свой страх и риск, без сообщников, то «вдохновители» у него все же были: и авторы «Возрождения», и популярный в эмиграции генерал-прозаик Краснов, и красноречивый Михаил Арцыбашев, который свою пламенную (и, вероятно, вполне справедливую) статью «Показания по делу Конради» завершил все же вполне подстрекательски:

«И если у кого-нибудь из нас поднимется рука на одного из этих лицемеров, преступников, грабителей и убийц, да не осудит его суд совести человеческой!».

У бывшего властителя умов Арцыбашева рука не поднялась. Но призыв его был услышан… Как слово наше отзовется…