Русско-еврейский Берлин (1920—1941)

Более долговечным оказалось другое высшее учебное заведение – Русский научный институт (РНИ), который был открыт в феврале 1923 года и просуществовал как университет для русских студентов до 1933 года. После прихода нацистов к власти институт был «ариизирован», переименован, получил другой статус и другие функции, но был закрыт лишь в 1943 году561. Студенты могли подать заявление на одно из трех отделений: правовое, экономическое и отделение духовной культуры. Ректором института был В.И. Ясинский, отделением духовной культуры руководил Н.А. Бердяев, правовым отделением – И.А. Ильин, экономическим – С.Н. Прокопович. Среди преподавателей (в основном ученых, высланных из Советской России) были С.Л. Франк, Л.П. Карсавин, А.А. Кизеветтер, барон М.А. Таубе, Ю.И. Айхенвальд, П.Б. Струве, Б.Д. Бруцкус, А.М. Кулишер, а также немецкий историк (специалист по Восточной Европе) Отто Хётч и уполномоченный Лиги Наций по правам человека Мориц Шлезингер.

По замыслу его основателей, Институт должен был воссоздать традиции русского высшего образования и распространять среди эмигрантов знания о России. О студентах, поступивших в европейские университеты, организаторы института писали: они «получают прекрасную научную и общую подготовку, но они будут чужды русской науке, русской традиции, они не будут иметь специальных знаний о русской действительности, не будут знать и понимать подлинную Россию»562. Слушателям института «должны быть даны специальные сведения о России, ее духовной культуре и основных направлениях ее общественной мысли. Поставлены и освещены проблемы русского права и государства с учетом опыта последних лет и, наконец, изучены важнейшие отрасли народнохозяйственной жизни до– и революционной России и сделаны неизбежные, беспристрастные выводы о современном положении России, ее духовной и материальной культуре»563.

В фокусе учебных программ была Россия, ее прошлое и настоящее. В отчете о деятельности института в 1924/1925 годах говорилось: «Экономическое прошлое России представлялось необходимейшей и важнейшей частью курсов экономического отделения… первый семестр работы экономического отделения если не дал всего того, что хотелось бы дать слушателям, то все же дал необходимейшее и во всяком случае возбудил жажду познания народного хозяйства России»564. Иными словами, Русский научный институт был обращен к прошлому, что роднит его с организациями эмигрантской взаимопомощи – не случайно многие из его преподавателей были также деятелями этих организаций. Поддерживался и принцип персональной преемственности: как и в Земгоре и Союзе русской присяжной адвокатуры, в члены которых принимались те, кто мог доказать свое членство в дореволюционном Земгоре или свою принадлежность к сословию присяжных поверенных, профессорами РНИ могли быть «академики, профессора и доценты существовавших до 1918 г. вузов в России». Первое требование, предъявлявшееся к студентам РНИ, – также преемственность по отношению к дореволюционной университетской системе: «…в число студентов РНИ могут быть зачислены… бывшие студенты всех российских вузов, принятые в число студентов не позднее 1918 года…»565

Расцвет русскоязычной культуры Берлина приходится на начало 1920-х годов. После массовой реэмиграции 1923 – 1924 годов культурная жизнь русской колонии обеднела, число выставок и концертов резко сократилось. В конце 1923 и в 1924 году из-за стабилизации марки, удорожания типографских услуг и отъезда потенциальных читателей терпят убытки и закрываются многие русские издательства. «Для них мало благоприятны были и все прочие условия – бедность основного и оборотного капитала, неустойчивость покупательских книжных фирм, трудности взыскания причитающихся платежей, изменчивость беженских духовных интересов в сторону постепенного понижения уровня, материальное обеднение эмиграции и т.п. И с той волшебной скоропалительностью, с какой они возникали, они, как потешные ракеты, стали лопаться и, подобно бумажным деньгам гражданской войны, сотни тысяч книг возвращались в котлы писчебумажных фабрик для переварки», – со знанием дела писал И.В. Гессен566.

Не следует, однако, думать, что культурная жизнь русской колонии в Берлине после 1923 года шла только на спад. Отдельные «всплески» наблюдались и позднее: в 1932 году открылся «Русский дом», концертно-театральные клубы «На чердаке», «Во дворе, во флигеле», но размах 1922 – 1923 годов остался в прошлом.

Приведенный выше краткий (и весьма выборочный) обзор литературной, художественной и интеллектуальной жизни русского Берлина, разумеется, ни в коей мере не является исчерпывающим. Надеемся, однако, что он дает определенное представление о той среде, в которой существовала и развивалась русско-еврейская культура в изгнании.

Евреи в культуре русского Берлина