Русско-еврейский Берлин (1920—1941)

Вопреки мнению Гуля и многих других эмигрантов, «немецкие товарищи» не взяли журнал на содержание. Однако помогли одному из лидеров меньшевиков и руководителей «Социалистического вестника» Р.А. Абрамовичу взять в долг бумагу на издание журнала. «Социалистический вестник» имел, вероятно, наиболее тесные связи с родиной по сравнению с другими эмигрантскими изданиями, и многие материалы, печатавшиеся на его страницах, были получены из России.

«Социалистический вестник» был самым партийным и одним из самых левых берлинских периодических изданий. Центральный орган Российской социал-демократической рабочей партии, основанный некогда близким соратником и как будто другом В.И. Ленина Ю.О. Мартовым, он пережил все берлинские издания и три эмиграции, издававшись последовательно в Берлине, Париже и Нью-Йорке с 1921 по 1965 год. Всего вышло 784 номера журнала581. Редакция журнала, так же как авторский состав, принадлежали в основном к Моисееву племени. Однако это не означало, что журнал был «еврейским». Он был социалистическим, точнее, социал-демократическим.

Публикации на еврейскую тему довольно часто появлялись на его страницах. Да и вряд ли могло быть иначе – меньшевики были тесно связаны с Бундом, временами они входили в единую партию. Лидер меньшевиков, основатель и редактор «Социалистического вестника» Юлий Осипович Цедербаум (Мартов) был одним из зачинателей еврейского рабочего движения. Он был внуком видного еврейского издателя Александра Цедербаума. Революционную карьеру избрали и другие внуки издателя – видными социал-демократами стали братья Мартова, вошедшие в историю российского революционного движения под псевдонимами Сергей Ежов и Владимир Левицкий, а также внучка Лидия Цедербаум-Канцель, по второму мужу – Дан. Ее муж, Ф.И. Дан (Гурвич), также был одним из лидеров меньшевиков. После смерти Мартова в 1923 году он стал редактором «Социалистического вестника».

Мартов стоял в свое время у истоков еврейского рабочего движения, зародившегося в России в середине 1890-х годов. В одной из некрологических статей, напечатанных в специальном номере «Социалистического вестника», посвященном памяти Мартова, рассматривался вопрос о его взаимоотношениях с «еврейским пролетариатом». Автор И. Юдин указывал на «трогательную любовь» еврейских рабочих «к своему политическому вождю, к своему Бебелю». Мартов, по его словам, «прямой питомец» еврейских рабочих, «в среде их массового движения он прошел первую практическую и теоретическую школу революционной классовой борьбы пролетариата… Но и еврейский пролетариат не в меньшей степени обязан ему в деле своего развития и роста». И хотя в дальнейшем Мартов отошел от непосредственного участия в борьбе еврейского пролетариата и «его влияние и руководство шло через Российскую социал-демократию», однако же с его смертью «еврейский пролетариат не только лишился своего идейного и политического вождя, но и потерял в нем своего любимейшего и ценнейшего сверстника, с которым рос и провел свои юношеские годы»582.

Впоследствии Мартов стал одним из редакторов «Искры», и его перу принадлежит наибольшее число текстов, опубликованных на страницах газеты. Ну а затем, когда его бывший друг стал главой правящей партии, назвавшей себя коммунистической, дабы отличаться от прежних соратников, Мартов был вынужден эмигрировать из страны. Угроза тюрьмы царской сменилась угрозой тюрьмы большевистской.

Разоблачению преследований большевиками противников их политики посвящено немало места на страницах журнала. Сведения об арестах, высылках, условиях содержания политических заключенных в тюрьмах и лагерях постоянно печатались в «Социалистическом вестнике». В 1921 – 1930 годах в журнале была опубликована информация о ста семнадцати местах заключения и ссылок в СССР583. В правых кругах эмиграции было распространено мнение о том, что все социалисты одним миром мазаны, что разница между ними лишь в оттенках. Напомню остроумное и злое высказывание П.Б. Струве: «меньшевики – это те же большевики, только в полбутылках». На самом деле разница, конечно, была – и весьма существенная. Как показало дальнейшее развитие событий, меньшевики оказались в числе самых упорных противников советской (точнее – большевистской) власти. Оставим, однако, весьма занимательный вопрос об эволюции отношения различных эмигрантских групп к советской власти для будущих исследований и вернемся в Берлин начала 1920-х годов.