Русско-польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI — начале XVII в.

Борис Николаевич Флоря Русско-польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI — начале XVII в.

Введение

Завершившееся к концу XV в. объединение земель Северо-Восточной и Северо-Западной Руси в рамках единого Русского государства стало важной гранью в истории Восточной Европы. С этого времени началась борьба за воссоединение с Россией белорусских и украинских земель, большая часть которых на протяжении XIII–XIV вв. была завоевана Великим княжеством Литовским. На рубеже XV–XVI вв. имел место целый ряд русско-литовских войн, в ходе которых в состав Русского государства вошли Левобережная Украина и Смоленская земля. Затем во взаимоотношениях между Россией и Великим княжеством Литовским наступил более чем 20-летний мирный перерыв, а когда в начале 60-х годов XVI в. открытый конфликт между ними возобновился, то главная арена борьбы неожиданно переместилась на территорию Прибалтики.

Особое значение, которое приобрел вопрос о Прибалтике во внешней политике России и Великого княжества в середине XVI в. было обусловлено тем, что через Прибалтику проходили главные торговые пути, по которым осуществлялся экономический обмен между странами Западной и Восточной Европы. На протяжении XIII–XV вв. характер этого обмена оставался довольно устойчивым, а ассортимент немногих вовлекавшихся в обмен товаров постоянным. Страны Восточной Европы обменивали свою пушнину и воск на поступавшие в Запада соль, сукно, серебро и цветные металлы. Начиная с последних десятилетий XV в. характер обмена стал существенно меняться.

Наиболее четко наступившие перемены обозначились в развитии внешней торговли России. Прежде всего резко расширился ассортимент товаров. Наряду с пушниной и воском среди предметов русского экспорта появились, а вскоре и заняли доминирующее положение лен, конопля, сало, кожи, ворвань.

Тем самым сильно увеличился объем внешнеторговых связей и возрос их удельный вес в экономическом развитии страны[1].

В этих условиях для Русского государства все более необходимыми становились непосредственные экономические контакты со странами Западной Европы. Между тем режим торговли, установленный в Прибалтике сначала Ганзейским союзом, а затем немецким патрициатом ливонских городов, исключал возможность подобных контактов и устанавливал обязательное посредничество ливонского купца при осуществлении торговых сделок[2]; тем самым большая часть торговой прибыли оседала в руках немецкого купечества Прибалтики. Одновременно и доходы от обложения торговли, которые русское правительство могло бы использовать в своих интересах, обогащали казну иностранного государства. Нетрудно видеть, что подобный режим торговли ущемлял экономические интересы России и с ростом ее связей со странами Запада становился все более серьезным тормозом на пути развития страны.

Этим, однако, дело не ограничивалось, и вред, наносившийся Русскому государству подобными порядками, усугублялся еще целым рядом обстоятельств.

Во-первых, с постепенным развитием техники в целом, в особенности военной техники, к XVI в. уже приобрел известную остроту вопрос о наличии соответствующей сырьевой базы, необходимой для производства различных видов вооружения. С этой точки зрения положение России было очень уязвимым: в стране практически отсутствовала добыча цветных металлов (меди, олова, свинца)[3], а производившегося железа было далеко не достаточно, так что еще в XVII в. железо высших сортов ввозилось из-за границы[4]. Таким образом, возможность производства вооружения в России в огромной степени зависела от контактов со странами Западной Европы. Ливонский орден, владевший территорией Прибалтики, заинтересованный в ослаблении военных сил России, стремился этим контактам всячески препятствовать, периодически устанавливая запрет на ввоз в Россию металлов и оружия[5]. Если учесть, что другое государство, лежавшее на путях из России в Европу, — Великое Княжество Литовское — по аналогичным причинам также отнюдь не поощряло ввоз в Россию «стратегических товаров», то возникала ситуация, чреватая угрозой государственным интересам России.

С развитием техники одновременно усиливалась потребность России в специалистах, которые могли бы наладить новые виды производства, в частности горного дела. Однако попытки русского правительства привлечь на службу иностранных специалистов также натолкнулись на резкое сопротивление Ливонского ордена, который категорически отказался пропустить нанятых мастеров через свою территорию[6].