Русско-польские отношения и политическое развитие Восточной Европы во второй половине XVI – начале XVII вв.

Однако амбициозные планы императора Рудольфа II, намеревавшегося силой взять реванш за поражение и плен эрцгерцога Максимилиана, не получили поддержки сословий (прежде всего чешских), отказавшихся предоставить средства на войну с Речью Посполитой[762]. В итоге Рудольфу II пришлось пойти на уступки. 8 марта 1589 г. в Бендзине был подписан договор на условиях, продиктованных главой делегации Речи Посполитой Я. Замойским[763]. По его настоянию в договор вошло условие, по которому Габсбурги обязывались не оказывать никакой помощи России в случае конфликта между ней и Речью Посполитой[764].

Происшедшие изменения, по времени почти совпавшие с началом работ собравшегося в Варшаве сейма, означали резкое улучшение ситуации в пользу сторонников войны. Действительно, после заключения мира с Габсбургами в значительной мере отпадали опасения, побуждавшие шляхту отмежевываться от войны на Востоке перед лицом неурегулированных конфликтов на Западе. На сейме вопрос о войне с Россией стал одной из основных тем дискуссии. Как сообщал нунций в Рим, коронные сенаторы предлагали объявить войну России, использовав для этого войска и средства, собранные на случай разрыва польско-австрийских переговоров. Указание нунция, что этого мнения придерживалась «большая часть польских сенаторов», позволяет думать, что, хотя в целом влияние политиков, близких к Я. Замойскому, в сенате возобладало, полного единодушия все же не было. Выдвинутое предложение вызвало возражения литовских сенаторов, ссылавшихся на разорение, которое приносит Литве война, и указывавших, что для них договор с Россией является обязательным, поскольку они его скрепили своими подписями и печатями[765]. На этом сведения о работе сейма обрываются.

Последующая депеша нунция от 25 апреля[766] и краткие записи о сейме в одном из рукописных сборников собрания Чарторыйских[767] сообщают уже о принятых решениях. Сейм постановил направить в Москву «великих» послов с требованием вернуть территории, некогда принадлежавшие Великому княжеству Литовскому: Смоленск и Северскую землю. Послы должны быть отправлены из Люблина, куда по окончании работ сейма направились король и часть сенаторов[768]. В зависимости от полученного ответа вопрос об отношениях с Россией должен был решаться на следующем сейме.

Решения явно носят характер компромисса между двумя группировками коронных феодалов. Сторонники Я. Замойского приняли план действий великопольских политиков, а те дали заверение, что, если их план не увенчается успехом, они согласятся на войну. Вынужденное согласие Литвы на эти решения было, вероятно, следствием того, что в 1589 г. главные группировки коронных феодалов договорились между собой о политике по отношению к России. Показательно, что часть сенаторов и шляхетские послы предложили не сдавать вотированные налоги в королевскую казну, где они могли быть растрачены на разные нужды, а поместить их на хранение у выборных представителей в воеводствах, «чтобы иметь готовую сумму на случай войны с Москвой». Сама постановка этого вопроса ясно говорит, что большинство представителей Короны хорошо понимало, что принятые решения ведут к войне.

Вместе с тем, дав согласие на встречу в Таллине короля с его отцом, сейм не принял никаких решений о возможных условиях союза между Швецией и Речью Посполитой, в чем сказалось, как представляется, и пренебрежительное отношение шляхты к военным возможностям шведского королевства, и стремление не допустить усиления этого государства за счет России. Интересы господствующего класса Речи Посполитой, желавшего укрепить свои позиции за счет шведского королевства, и шведских политиков серьезно расходились. Этими разногласиями, вероятно, следует объяснить тот факт, что вопреки решениям сейма ни из Люблина, ни из Вильно, где король совещался с сенаторами перед выездом в Таллин, так и не было отправлено намеченное посольство в Москву. Вероятно, король хотел перед отъездом послов получить советы от Юхана III, что позволило бы в какой-то мере согласовать эту дипломатическую акцию со шведскими интересами. Тем временем летом 1589 г. на Речь Посполитую обрушился страшный татарский набег, что явилось началом серьезного обострения в отношениях между Речью Посполитой и Турцией. В этих условиях ждать уступок от России было явно нереально, и неудивительно, что решение о посольстве в Москву было молчаливо отменено, а на съезде в Таллине сенаторы отказались обсуждать со шведским королем вопрос о союзе против России[769].