Читаем Русско-турецкая война 1686–1700 годов полностью

Стоя в Новобогородицке, Голицын отдал распоряжение И. Ф. Волынскому о сооружении еще одной крепости на р. Самаре. Тот получил приказ 15 июня и после осмотра близлежащих земель отыскал «самое угожее и крепкое и оборонное и у вод и у родников» место (см. цв. вклейку, рис. 10). Здесь, в урочище Сорок Байраков, выше Вольного Брода, был заложен город, получивший название Новосергиевск. Строительство шло в течение месяца, с 20 июня по 18 июля 1689 г., под руководством полковника Вилима Фанзалена, того же инженера, что проектировал Новобогородицк. К 1 июля был выкопан ров «и стен, и выводов зделано третья доля». Крепость была окружена родниками, лесами, тучными лугами и плодородными полями. Солдаты и рейтары под командованием Волынского возвели воеводский двор, приказную избу, погреб, 3 амбара, 50 изб для ратных людей. Город был меньше Новобогородицка — рассчитан всего на 500 ратных пеших людей. Он представлял собой четырехугольную крепость, окруженную рвом, валом и «щитом» (видимо, чем-то наподобие двойного палисада, пустоты между которыми были заполнены землей), с четырьмя выводами (бастионами) по углам. Земляной вал был обложен дерном изнутри и снаружи. «Мерою в пошве», то есть у основания, ширина вала составляла 8 сажен, высота — 2 сажени, высота «щита» с внешней стороны — полсажени, с внутренней — сажень; ширина «щита» у основания — сажень с аршином, наверху — сажень. На расстоянии в 2 сажени от городовой стены находился ров глубиной 5 саженей. На крепостной стене было оборудовано 50 раскатов и пробито двое ворот с башнями и «верхним боем»: в московскую сторону («Московские ворота») и к р. Самаре. Периметр стен составлял 376 сажен. Возле крепости предполагалось разбить посад, для защиты которого с трех сторон был сделан специальный окоп окружностью 600 сажен, укрепленный рогатками. В качестве гарнизона Волынский оставил в крепости стряпчего С. Анненкова с 300 солдатами и офицерами, «и с пушки, и со всякими полковыми припасыи с хлебными запасы». В дальнейшем в гарнизон планировалось добавить еще 200 стрельцов из полка А. Чубарова[878].

Строительство Каменного Затона, Новобогородицка и Новосергиевска было важным средством военно-политического натиска на Крым, однако недостаточно эффективным в условиях отказа Москвы от серьезных наступательных мер в отношении османских укреплений в устье Дона и особенно — в устье Днепра.

Меры по обороне южных и юго-западных границ

В ходе кампании 1689 г. были приняты традиционные меры по обороне юго-западных границ, прикрывавшие правый фланг наступающий армии и ее систему снабжения. По совместной договоренности В. В. Голицына и И. С. Мазепы, достигнутой в конце февраля 1689 г. в ходе встречи в Севске, на Правобережную Украину для прикрытия Киева, Переяславля и иных «поднепрских городов» от нападений белгородских татар решено было направить двухтысячный отряд. Он должен был расположиться под Черным или Лебединым лесами «в крепких и пристойных местах» и «иметь всякую осторожность и безпрестанные по всем путем, где обыкли неприятели ходить, сторожи и проезды, чтоб неприятелей под малороссийские городы не допустить». Голицын направил для этой цели стрелецкий полк А. А. Чубарова, Мазепа — казаков киевского и переяславского полков во главе с полковниками Г. Коробченко (Коровченко или Коровка-Вольский) и Я. Головченко[879]. Численность киевского гарнизона летом 1689 г. составляла 2,2 тыс. человек, включая жилой рейтарский полк полковника Я. Иваницкого (169 человек), жилой солдатский полк полковника А. Рубцова (539 человек), стрелецкие полки полковников С. Капустина (580 человек), И. Ушакова (533 человека) и А. Обухова (366 человек)[880].

Меры эти оказались весьма своевременными. В самом конце мая из Белгородской орды под Киев двинулись 1200 ногайцев под предводительством Бек-мурзы Кантемирова сына Уракова, ища, «где б им достать ясырю или что случитца». По пути орда пленила безоружных казаков, шедших «для покупки соли» в Белую Церковь, а затем, «не займуя литовской стороны», ударила на «ближние места» под Киевом, захватив там «животинные» и «конские стада»[881].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!

40 миллионов погибших. Нет, 80! Нет, 100! Нет, 150 миллионов! Следуя завету Гитлера: «чем чудовищнее соврешь, тем скорее тебе поверят», «либералы» завышают реальные цифры сталинских репрессий даже не в десятки, а в сотни раз. Опровергая эту ложь, книга ведущего историка-сталиниста доказывает: ВСЕ БЫЛО НЕ ТАК! На самом деле к «высшей мере социальной защиты» при Сталине были приговорены 815 тысяч человек, а репрессированы по политическим статьям – не более 3 миллионов.Да и так ли уж невинны эти «жертвы 1937 года»? Можно ли считать «невинно осужденными» террористов и заговорщиков, готовивших насильственное свержение существующего строя (что вполне подпадает под нынешнюю статью об «экстремизме»)? Разве невинны были украинские и прибалтийские нацисты, кавказские разбойники и предатели Родины? А палачи Ягоды и Ежова, кровавая «ленинская гвардия» и «выродки Арбата», развалившие страну после смерти Сталина, – разве они не заслуживали «высшей меры»? Разоблачая самые лживые и клеветнические мифы, отвечая на главный вопрос советской истории: за что сажали и расстреливали при Сталине? – эта книга неопровержимо доказывает: ЗАДЕЛО!

Игорь Васильевич Пыхалов

История / Образование и наука
1917 год: русская государственность в эпоху смут, реформ и революций
1917 год: русская государственность в эпоху смут, реформ и революций

В монографии, приуроченной к столетнему юбилею Революции 1917 года, автор исследует один из наиболее актуальных в наши дни вопросов – роль в отечественной истории российской государственности, его эволюцию в период революционных потрясений. В монографии поднят вопрос об ответственности правящих слоёв за эффективность и устойчивость основ государства. На широком фактическом материале показана гибель традиционной для России монархической государственности, эволюция власти и гражданских институтов в условиях либерального эксперимента и, наконец, восстановление крепкого национального государства в результате мощного движения народных масс, которое, как это уже было в нашей истории в XVII веке, в Октябре 1917 года позволило предотвратить гибель страны. Автор подробно разбирает становление мобилизационного режима, возникшего на волне октябрьских событий, показывая как просчёты, так и успехи большевиков в стремлении укрепить революционную власть. Увенчанием проделанного отечественной государственностью сложного пути от крушения к возрождению автор называет принятие советской Конституции 1918 года.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Димитрий Олегович Чураков

История / Образование и наука