Русско-турецкая война 1686–1700 годов

В этих условиях 17 июня был устроен новый военный совет. Традиционно в литературе он описывается с основой на краткое известие П. Гордона[334]. Дневник шотландца во многих аспектах, касающихся крымского похода, является незаменимым в своих подробностях источником, однако в данном случае наиболее информативной оказывается отписка В. В. Голицына с описанием прений о дальнейших действиях войска. Поскольку этот совет имеет судьбоносное значение для истории первого похода, рассмотрим его подробнее. Итак, 17 июня обсуждались вопросы, «как в том деле поступать и какой промысл над Крымом или над городки учинить и мочно ль нам с войски на ту сторону реки Днепра переправитца и конскими кормами пробыть и над городками промышлять и сенами запастись». Против марша к городкам выступил Самойлович, заявивший, что он посылал разведчиков в указанные места, но и там «все степи вызжены». «А за Днепр нам с полки переправлятца нельзя, — пересказывал Голицын гетманские слова, — и не на чем, потому что Днепр широк полою водою, а естьли б и суды были, и менши б месяца переправитца невозможно и в том время… великих государей полковые и ратных людей лошади от бескормицы померли, потому что конских кормов отнюдь добыть нигде невозможно, да и на той стороне Днепра поля вызжены и итить тою стороною под городки невозможно». Степи, полагал Самойлович выгорели «для того, что жары великие, а дождей нет». Языки, доставленные к гетману, заявили, что дождей в указанной местности якобы не было уже три года. Дополнительно, как писал Голицын, положение армии ухудшало то, что «от тех пожаров и от сухой земли стоят пыли великие и от земли зной великой».

В этих условиях воеводы и гетман решили послать Л. Р. Неплюева с русским отрядом и черниговского полковника Г. Самойловича с казаками к Каменному Затону на соединение с Г. И. Косаговым, чтобы всем вместе «промышлять» над днепровскими крепостями «сухим и водяным путем, чиня доволство мирным договором с полским королем и чтоб хана удержать и ис Крыму на полские войски не пустить». Полагалось, что на свободных от воды днепровских островах корма для лошадей объединенного войска Неплюева и Самойловича будет достаточно («а лошади свои пустить им на острова, где пристойно»). Остальное войско должно было отступить «в те места, где обыщутца конские кормы и ожидать в тех местех… великих государей указу и смотреть над неприятелем к промыслу удобного времени, буде где войско случай употребляти будет». В тот же день о решении было объявлено по армии. Новость была воспринята войском с облегчением, поскольку многие солдаты и офицеры свидетельствовали, что «лошади у них многие померли, а иные стали». 18 июня Неплюев и Самойлович двинулись к Каменному Затону. Посылая роспись его войск, Голицын пояснял, что пехоты в отряде Неплюева больше, нежели конницы, поскольку «конным ратем конскими кормами прокормитца будет невозможно». После этого в тот же день главная армия двинулась в верховья р. Карачекрак, намереваясь затем повернуть к днепровскому берегу в поисках стоянки с обилием травы для лошадей[335].

Поход Л. Р. Неплюева и Г. Самойловича. Сражения у Каменного Затона и на р. Каменке

Вместе с Л. Р. Неплюевым в поход отправился Севский разряд в полном составе, усиленный рядом формирований Большого полка, включая 11 человек московских чинов (двух стольников, шесть дворян и трех жильцов), два солдатских полка (генерал-майор Д.В. фон Граам, полковник, 98 начальных людей и 5030 «урядников и салдат»), 2 тыс. сумских казаков во главе с полковником А. Кондратьевым, 1500 казаков харьковского и 500 — ахтырского полка. Формирования собственно Севского разряда включали 981 человек городовых дворян и детей боярских, копейный полк (401 копейщик), два рейтарских (2734 рядовых) и пять солдатских (4216 рядовых; всего в копейном, рейтарских и солдатских полках насчитывалось 154 начальных человека), 502 казака из Севска и других городов, пушкарей и кузнецов, бывших «у наряду»[336]. Всего полк Неплюева насчитывал 18 129 человек. С Г. Самойловичем отправились Черниговский, Переяславский, Миргородский, Прилуцкий полки, два сердюцких полка (в том числе сердюцкий полк Герасима Василевича), конный охотный полк И. Новицкого, глуховская сотня, «в которой болши 1000 человек добрых», компания Г. Пашковского (500 человек), возвратившаяся «с полской стороны» (то есть с правобережья Днепра); всего около 20 тыс. человек. Вместе с полком Косагова, численность которого составляла на тот момент около 5 тыс. человек, объединенный русско-украинский корпус насчитывал более 43 тыс. человек[337]. Сопровождавший войско обоз с провиантом насчитывал 554 подводы, на которых разместилось 6296 четвертей сухарей, муки и круп[338].