Русско-турецкая война 1686–1700 годов

Разработка планов кампании 1688 г.

Еще в сентябре 1687 г., вскоре после возвращения В. В. Голицына в Москву, шведский резидент в Москве К. фон Кохен сообщал о планах нового большого похода на Крым «ранней весной» следующего года во главе с самим «генералиссимусом». При этом планировалось избрать новый, видимо, более удобный путь и иной способ доставки войска: «пехота отправится по Днепру на судах, а конница сухим путем». Кохен ожидал скорого объявления о новых налогах «с крестьян и мещан» на будущую экспедицию[471]. Однако уже в ноябре он же сообщал о планах строительства крепости на р. Самаре, «на которой будут расположены царския войска, под предлогом препятствовать крымским татарам производить набеги на Украйну». По информации Кохена, весьма было распространено и мнение, что крепость строится по подсказке нового гетмана Мазепы, чтобы «держать в повиновении казаков и отрезать всякия сношения их с татарами». Теперь шведский дипломат сомневался, будет ли организован большой поход, о котором он писал раньше[472].

21 января в Малороссийском приказе был издан царский указ окольничему Л. Р. Неплюеву и его товарищу, думному дворянину Г. И. Косагову, быть «на… великих государей службе с полками в Крымском походе для промыслу над крымскими юрты и над городами, а с ними в полкех быть ратным людем конным и пешим по росписи», причем Косагову указывалось быть «с полком в Запорогах по-прежнему»[473]. Планировалось, что в кампании примет участие и гетман Мазепа с «полками малороссийскими», о чем ему была послана грамота 6 февраля[474].

Неожиданно на этом фоне выглядит сообщение К. фон Кохена, что 28 января последовало официальное объявление о новом большом походе на Крым. Большой полк («московская рать» у Кохена) должен был якобы возглавить сам В. В. Голицын и его сходные воеводы боярин И. Ф. Волынский, окольничий В. А. Змеев; войска Новгородского разряда — боярин А. С. Шеин и его товарищ князь Ф. Ю. Барятинский; Рязанский разряд — князь В. Д. Долгоруков; Севский разряд — окольничий Л. Р. Неплюев и Г. И. Косагов; низовские рати («казанцев и астраханцев») — И. Ю. Леонтьев. Под страхом смертной казни все «рати» должны собраться за месяц (!) в Сумах, Обояни и Рыльске, а всем военачальникам якобы приказано ехать наперед, «чтобы собрать сложенное в прошедшем году в украинских городах оружие, привести его в порядок и раздать войскам»[475]. В основном указанная роспись воевод дублировала прошлогоднюю схему. Более того, срок сосредоточения войск был очевидно нереальным, поскольку к первому Крымскому походу было указано готовиться еще в сентябре 1686 г., и даже в этом случае войска выступили с опозданием. Нам не удалось найти подтверждение указу от 28 января в документах Разрядного приказа или иных ведомств, более того, есть достоверный указ от 21 января, касающийся действий только ограниченного контингента войск (см. выше). Известие Кохена, таким образом, ложное, но оно, по всей видимости, отражает дискуссии в правительстве касательно дальнейшего ведения войны. В. В. Голицын пытался настоять на организации большого похода, однако его позиция вызывала недовольство правящей верхушки (в том числе и потому, что время для его организации уже ушло), поэтому в текущем году было решено ограничиться локальными операциями. Косвенно об этом свидетельствует и сам Кохен, указывающий на «совещание» по поводу дальнейшего участия России в войне, на котором патриарх Иоаким и вовсе выступил за направление основных усилий на взятие Азова[476].

Наконец известие Кохена не подтверждает дневник П. Гордона, фиксировавший все важнейшие новости военного характера. 9 февраля шотландскому офицеру было приказано составить план крепости, которую предполагалось соорудить у впадения р. Самары в Днепр, а уже на следующий день он представил «планы различных моделей или размеров»: на 2 и 1,2 тыс. сажен в окружности. Сам Гордон выступал за меньший, считая, впрочем, что и этот будет «слишком велик», представив также варианты укрепления с пятью, шестью и семью больверками «согласно малой королевской мере», а также еще один — с девятью больверками «по большой королевской» мере. 16 февраля из Москвы выехал Л. Р. Неплюев, которому предстояло руководить строительством нового «города»[477].