Русское богословие в европейском контексте. С. Н. Булгаков и западная религиозно-философская мысль

В статье «Неотложная задача» содержится проект программы «Союза христианской политики». Завет Христа (одеть нагих, накормить голодных, заботиться об узниках) может быть решен только посредством социального законодательства, с помощью профсоюзов, кооперативов, объединений трудящихся, посредством всего того, что на Западе называют «христианским социализмом». С. Булгаков определял «христианский социализм» как «социализм во имя Богочеловечества» в отличие от марксизма как «социализма во имя религии человекобожества»[851].

В христианском социализме, по С. Булгакову, должен быть еще один очень важный аспект, о котором много писал ранее В. С. Соловьев. «Учением о Богосыновстве, об абсолютном достоинстве человеческой личности, носящей образ Божий, христианство утвердило непоколебимые основы всякого освободительного движения – идеал свободы личности. Идеал свободы личности и уважения человека к человеку и должен быть руководящей идеей христианской политики в области отношений как политических, так и экономических»[852].

Задачи христианской политики могла бы решать христианская общественность, а пока предполагаемый «Союз христианской политики» мог бы, по мнению С. Н. Булгакова, сотрудничать в деле реализации «правды социализма» с социалистическими и социал-демократическими партиями. Члены предполагаемого «Союза христианской политики» могли вступать в другие партии, чтобы там продвигать идеи христианской политики. Опасаться следовало только превращения социализма в псевдорелигию, что и произошло в России несколько позже. Самому «Союзу христианской политики» не обязательно было становиться политической партией, он мог бы быть фактором формирования христианской общественности.

Христианскую общественность с ее «новым религиозным сознанием» не так легко определить. Но можно попытаться это сделать, исходя от противного. Так, С. Булгаков писал: «В среде христиан, вернее, лжехристиан, существуют только два отношения к общественным и политическим вопросам: или черносотенное, или мертворавнодушное. Конечно, среди исповедующих истины христианства есть немало лиц, вовсе не индифферентных к общественности и принимающих горячее участие в делах современности, но они делают это не как христиане, а как политики, выполняя какое-то внешнее, нерелигиозное дело»[853].

Задача, таким образом, состояла в том, чтобы создать новое (третье) измерение в христианском сознании, которому соответствовало бы христианское осмысление «правды социализма» и прав человека.

Важно отметить, что «Союз христианской политики» должен был быть открыт всем людям (в том числе и не христианам), разделяющим идею христианской политики[854]. С. Булгаков предостерегал предполагаемый «Союз христианской политики» от возможности клерикализации, борьбы за собственные групповые интересы, печальный пример чего он видел в немецкой христианской партии «Zentrum».

По поручению патриарха Тихона С. Булгаков выступил на Первом Всероссийском съезде духовенства и мирян (2.06.1917) на тему: «Церковь и демократия». В послеэйфорийной атмосфере февральской революции С. Булгаков, рассматривая демократию в социально-техническом смысле в должной соподчиненности высшей Истине, о которой свидетельствует Церковь, предостерегал в своей речи от абсолютизации демократических методов, от идолопоклонства перед новой демократией.

В своем докладе «Об отношении Церкви к государству» на Поместном соборе Православной российской церкви (1917) С. Булгаков, вопреки своим прежним высказываниям, выступил против отделения церкви от государства. «Такое требование подобно желанию, чтобы солнце не светило, а огонь не согревал». Он полагал, что «государство Российское, если оно не хочет отрывать себя от духовных и исторических своих корней, само должно охранять первенствующее положение Православной Церкви в России».

Начиная с 1918 г. прот. Сергий Булгаков, ощутив бесперспективность идей христианского социализма в России, отходит от «мирских» тем, но не изменяет своим теоретическим взглядам на христианский социализм до последних своих дней.

В одной из своих поздних книг «Православие» он писал: «Пророки Израиля имели в составе своей проповеди социальные мотивы, поэтому в них не без основания видят ранних провозвестников социального христианства на ветхозаветной основе». «В православном предании, в творениях вселенских учителей церкви (свв. Василий Великий, Иоанн Златоуст и др.) мы имеем совершенно достаточное основание для положительного отношения к социализму, понимаемому в самом общем смысле, как отрицание системы эксплуатации, спекуляции, корысти». Русский социализм оказался безбожным и богоборческим. «Однако возможен иной, так сказать, свободный и демократический социализм, и, думается нам, его не миновать истории. И для православия нет никаких причин ему (свободному и демократическому социализму. – В. Н.) противодействовать, напротив, он является исполнением заповеди любви в социальной жизни».