Русское движение за тридцать лет (1985-2015)

Вторая причина — в том, что ни какой власти не нужен дестабилизирующий фактор, способный нарушить внутренний покой страны. А националисты могли бы это сделать; и шаг за шагом, подстрекаемые разномастыми белковскими, шли именно к этому, мечтая о национальной революции. Путин не видел от националистов никогда ни малейшей поддержки, даже когда делал необходимые, правильные с их точки зрения вещи, например — уничтожал одного за другим чеченских полевых командиров, или раскассировал еврейских олигархов, ликвидировал Семибанкирщину и поднимал военно-промышленный комплекс и армию. Чем больше хорошего делал президент для страны, тем выше поднимали планку своих требований националисты, им никак было не угодить. Особенно ярко этот невзрослый подход проявился после воссоединения с Крымом… Неудивительно, что ФСБ избрала тактику тотальной зачистки русского сектора политики.

Ну, а третья причина в том, что Путин сам провозгласил вполне публично и широковещательно, что является главным националистом, и после этого все мы, состоящие в рядах Русского движения хоть всю жизнь, стали ненужными конкурентами и сомнительными политическими персонажами, лишними фигурами на доске. К сожалению, в глазах не только власти, но и значительной части общества. Мы в одночасье превратились в персонажей братьев Стругацких, в «людей, желающих странного».

В данной связи я всегда испытывал сильнейшее желание объясниться с обществом, рассказать ему и показать, чего мы ждем от Путина, от Кремля, почему так требовательны к ним, чего нам не хватает в путинской внутренней политике.

И вот какой текст я написал тогда, в начале 2012 года, предельно разочарованный свежей путинской программной статьей по национальному вопросу, с одной стороны, но будучи на стороне Путина в противостоянии с системными либералами, с другой.

* * *

«Я задумался: а что бы я сделал на его месте, чтобы сохранить власть и голову, а “крикунам и печальникам”, а равно их зарубежным спонсорам натянуть нос? <…>

Нужны не уступки, а игра на опережение, перехват инициативы.

Первое. Я бы, в первую очередь, вспомнил о том, что вот уже четверть века внутренняя политика в России определяется внешней политикой. Исходя из этого и учитывая, что США намерены превратить Путина во второго Лукашенко, изгоя мирового сообщества, — самый сильный, экстремальный, хотя и самый трудный ход состоит в том, чтобы наконец провести реальное объединение России и Белоруссии в одно государство, Великую Россию. После чего на первый срок Путин занял бы в нем пост президента, а Лукашенко — премьера, а на второй срок — наоборот. Вот это был бы настоящий тандем, такой, какой нам нужен! И русские люди восприняли бы его на ура, и все остались бы живы-здоровы, а наши противники надолго забыли бы о своих зловещих планах. Они с Белоруссией-то справиться не смогли пока, а с союзным государством и подавно не смогут, перетопчутся.

Второе. Надо до конца понять, глубоко осознать, что русский вопрос в России — ключевой. Надо его постичь досконально. Это самостоятельная, казалось бы, теоретическая задача, но без ее решения не сдвинуться на практике ни на шаг.

Постигнув же, следует открыть, наконец, дорогу самоорганизации русских: снять все ограничения на партийное строительство по национальному признаку (благо они противоправны), на создание Федеральной русской национально-культурной автономии. Эти запреты были продавлены лично обер-русофобом Владиславом Сурковым и должны быть отставлены вместе с ним. Не надо этого бояться. С основным, государствообразующим народом страны будет гораздо легче говорить и договариваться, если у него появится лицо — легитимный представитель прав и интересов. Вместо разного калибра смутьянов и демагогов, никем не уполномоченных выражать волю народа.

Основная “фишка” тут в том, что на Русское движение никого нельзя назначить сверху, можно только выбрать из наличного состава лидеров. Ни Вячеслав Никонов, назначенный на фонд “Русский мир” потомок сионистки Полины Жемчужиной, ни многоуважаемая Наталия Нарочницкая, председатель Фонда исторической перспективы и руководитель парижского отделения Института демократии и сотрудничества, ни руководство Всемирных Русских Соборов (КПД = 0), ни телеперсонажи типа Михаила Леонтьева, Ивана Демидова и т. д. — не являются таковыми лидерами и не помогут сдвинуть дело с места.

А самое главное — категорически нельзя даже пытаться изобретать свой, удобный» для публичного обозрения, устраивающий международную общественность и все местные элиты “русский национализм”. Нет более опасной и проигрышной тактики! В таком национализме не будет Правды, а значит — силы. У нас есть свой выверенный вариант, на создание которого ушло столетие[211]. Им и надо воспользоваться, не меняя его.