Русское движение за тридцать лет (1985-2015)

Политика — ежедневная непрекращающаяся борьба, постоянное столкновение прав и интересов, идей и идеалов, проектов, планов и заговоров. Участникам этого рода деятельности никогда нельзя расслабиться, надо всегда быть начеку, все и вся держать под контролем. Очень многое в политике происходит не так, как надо бы, из-за простых случайностей, от недостатка информации, от чьей-то глупости или (что порой то же) излишней идейности, чьей-то продажности или нерасторопности, чьего-то коварства и чьей-то доверчивости, а самое худшее — от неверного понимания исторического момента и границ предоставляемых им возможностей. Политика — искусство возможного, как говорил Талейран, и первостепенное свойство хорошего политика состоит именно в умении отличить, что в данный момент возможно, а что нет.

В политике нет мелочей, особенно в стратегии, в планировании, в закладываемых основах; любая мелочь, пропущенная из благодушия, с течением времени может разростись в губительную проблему, с которой будет трудно справиться.

Судьба отвела проекту «Родина. КРО» очень короткую жизнь: от блистательной, помпезной презентации в гостинице «Измайлово» 9 декабря 2006 года — и до отъезда Дмитрия Олеговича в Брюссель. После чего, так и не получив регистрации, «Родина. КРО» повторила судьбу ряда таких же структур, растеряв своих приверженцев. И прямого продолжения этот проект не имел: ни в виде Конгресса русских общин, зарегистрированного, наконец, в 2011 году, после возвращения Рогозина из Брюсселя и его нового высокого назначения, ни в виде карликовой «Великой России» созданной Савельевым на объедках «Родины. КРО». Это уже все другое: люди, цели и задачи, идеи…

В чем же, в таком случае, был смысл проекта? На поверхности лежит один ответ: в успешном политическом ходе Рогозина, позволившем ему затем произвести прекрасный размен фигур и выйти в ферзи русской шахматной доски. Сегодня вице-премьер Рогозин — надежда русских национал-патриотов, завтра — возможный гарант неизменности курса России на суверенизацию.

Но, как часто бывает, значение события оказалось шире его предназначения…

* * *

Уважаемый читатель!

Начиная с этого места, автор сих строк как активный участник событий вынужден часто оперировать собственными свидетельствами и говорить от первого лица. Поэтому весь следующий текст до конца следует воспринимать уже не как анализ историка, отстраненный и объективный, а как прямую речь очевидца, человека довольно горячего. Автор уже не говорит далее о себе в третьем лице и передает все так, как видел и слышал сам, ссылаясь на источники по мере необходимости. Мне не удастся при этом избегнуть личных субъективных оценок, да я и не считаю более нужным и не хочу это делать. А равно уходить от прямой или скрытой полемики с теми, кому довелось в свое время оппонировать в бескомпромиссной политической борьбе.

Должен предупредить также, что мне придется не раз прибегать к автоцитированию, что я так же считаю совершенно неизбежным, поскольку необходимо оценку текущим событиям давать по горячему следу, а это можно сделать только глазами свидетеля, пусть заинтересованного, но неравнодушного и нелживого. Синхронизируя событие и его своевременную оценку, я, мне кажется, максимально приближаю оптику читателя к людям и положениям того времени. Ошибаться я, конечно, могу, как любой из вас, но лгать не стал бы и по приговору суда. А если я что-то увидел не так, как оно было (ведь ошибка зрения всегда возможна), пусть другие очевидцы откорректируют это своими заметками.

В конце концов, мемуары такого рода всегда служат не только портретом эпохи, в разной мере правдоподобному, но и памятником автору, каков он есть. От этого не откреститься, не отмахнуться… Мне скажут, что я не умру от скромности. А я на это возражу, что смерть от скромности — самая нелепая из всех возможных.

Итак, за мной, читатель!

* * *

Пока «Родина» была успешным проектом, в равной мере кремлевским и рогозинским, между этой организацией и Русским движением, резко оппозиционным в целом, было мало общего. И даже когда «путинский спецназ» оказался в прошлом, наши пути не пересекались. Родинцы официально не принимали участия ни в первой конференции по геноциду русского народа (впоследствии провели свою аналогичную), ни в первом Русском марше 2005 года, ни в чем-либо еще подобном. Поэтому я был несколько удивлен, когда на заседание Оргкомитета РМ пришел собственной персоной Дмитрий Олегович (при охране, как положено), но воспринял это с радостью, ведь участие такого лица заметно повышало уровень всего мероприятия.

При мне была моя новая, недавно вышедшая книга «Россия — для русских!», документально отражающая пятнадцатилетнюю борьбу за русскую идею (ныне книга запрещена), я подарил ее имярек, с благожелательным автографом. В ответ на что неожиданно получил записку с номером мобильного телефона и предложение встретиться. Выбрав время, я позвонил и получил приглашение отобедать вдвоем в итальянском ресторане «Кьянти» на проспекте Сахарова и обсудить ряд вопросов.