Русское дворянство времен Александра I

О избрании дворянством трех чиновников для управления и расположения на содержание полиции. Благородное дворянство имеющее домы свои в губернском городе Нижнем будучи в собрании в доме Градского общества и выслушав предложение вашего превосходительства и господина вице-губернатора исправлившего должность губернатора в отсутствие ваше, относящиеся до управления и расположения градской повинности на содержание полиции, на ночную стражу, на освещение улиц и прочие потребности деньгами с граждан собираемой, на сей предметом избрало из между себя трех особ именно: господ генерал-майора и кавалера Евдокимова Федоровича Купреянова, надворного советника Франца Осиповича Массария и коллежского асессора Сергея Петровича Скуридина, и учинило со своей стороны предположение коим образом приступить им к расположению той повинности в определенном количестве на содержании полиции с принадлежащим и к ней расходам и уполномочило их войти в рассмотрение предназначенных в том положении обстоятельств могущих быть нужными для постоянного и неотяготительного на будущее время сей повинности отправления вообще с избраннымы от купечества и мещанства членами. Поставляя долгом предпроводить у сего с того положения копию на усмотрение вашего превосходительства, покорнейше прошу о подтверждении онаго и о предписании кому следует для надлежащего по нем исполнении. (Без подписи)[387]

Заседания собрания по вопросам проведения выборов должны были по расписанию продолжаться 15 дней и обычно проводились в декабре или январе, обычно один раз в три года, хотя губернатор мог созывать внеочередные собрания. Право избирателя дворянского собрания было ограничено дворянами, имевшими военный или гражданский чин, в возрасте от 25 лет и старше, которые получали от своих имений годовой доход в размере не менее 100 рублей. Выборы были печально известны тем, что часто переходили в недостойные драки, что было испытанием терпения центральных властей. В 1809 году министр внутренних дел А. Б. Куракин предупредил, что дальнейшие попытки провинциальной знати превратить свои собрания в «государство в государстве» будут встречены суровыми наказаниями, которые будут наложены как на собрание, так и на губернатора[388].

Потомственные дворяне-помещики в каждой губернии были внесены в родословную книгу, которая велась дворянским депутатским собранием и хранилась в его архиве. Такие корпоративные организации, права и привилегии не распространялись на личное дворянство, которое не было наследственным и не имело крепостных крестьян. Потомственное дворянство, справедливо или ошибочно, рассматривалось как наиболее надежная опора власти в провинции, за неимением лучшего[389]. Или, по выражению Александра Мартина: «За пределами столичных городов истинное правительство большей части России составляли десятки тысяч знатных помещиков»[390].

Заседания собраний открывал губернатор, но, как отмечалось в предыдущей главе, он не имел права оставаться на их заседаниях, даже если сам был землевладельцем в этой губернии. Уездные собрания проводились за три месяца до собраний губернских и проходили под председательством уездного предводителя[391]. Кроме того, как указывает Дэниел Филд, у собраний была важная социальная сторона, кульминацией которой обычно был бал. По-видимому, для многих участников именно такие торжественные мероприятия входили в число важнейших функций собраний[392].

Из протоколов заседаний дворянского депутатского собрания Нижнего Новгорода за 1804 год видно, что первое заседание состоялось 29 января. Отчет содержит имена участников и краткое изложение дела, подписанное присутствующими. Последующие заседания имели место 1 февраля (понедельник), 8, 10, 15, 17–19, 22, а затем каждый будний день до 2 марта. После этого был перерыв до 14 марта. Схема 1804 года предполагает круглогодичные заседания в будние дни, кроме последней недели августа. В протоколах обычно не указывается, кто на них присутствовал, но принятые решения обычно подписывались одним или двумя депутатами[393].

Члены собрания привлекались к ответственности их коллегами, а не центральными властями: дисциплинарные полномочия собрания распространялись на исключение из него любого дворянина, репутация которого, как считалось, была скомпрометирована судом или чьи нарушения были общеизвестны, даже до решения суда[394]. Отсутствие человека на собрании не освобождало его от выполнения его решений, которые обычно принимались большинством в две трети голосов[395].