Русское экономическое чудо: что пошло не так?

Но прозвучавшее из Кремля заявление представителя президента Дмитрия Пескова быстро “расставило все точки над i” или, правильнее сказать, поставило всех на место: “Роснефть” вправе подать заявку на участие в приватизации, а продавец – российское правительство – “вправе принять свое решение”. Вопрос, кому можно продавать тот или иной крупный актив в России – независимо от того, является он частным или государственным – и кому можно покупать тот или иной актив, уже много лет назад неформально отошел в исключительное ведение Владимира Путина.

А раз вопрос о продаже “Башнефти” решал лично Путин, не стоит удивляться шараханьям правительства, которое то назначало приватизацию этой компании, то ее откладывало, а в конце концов решило продать без торгов единственному претенденту. Финальные директивы были подписаны первым вице-премьером Игорем Шуваловым, но анализировать то, что произошло, нужно в системе координат Путина, которую мы все уже достаточно хорошо представляем.

Начнем с того, что Владимир Путин в принципе считает государственную собственность более “правильной”, государственные компании – более эффективными, а государственных менеджеров – более честными.

Эффективность госкомпаний состоит в том, что, с одной стороны, если им что-то приказать, то они незамедлительно сделают, и с другой – если они захотят что-то сделать, то сначала попросят на это разрешения. С честностью госменеджеров еще проще – российский президент не верит в то, что менеджер может быть честным и может не воровать у своей компании. Даже если компания частная и менеджер является собственником, он все равно ворует! Честность госменеджеров состоит в том, что они ничего не скрывают: их официальные и неофициальные доходы хорошо известны, за их банковскими счетами давно уже установлен контроль, их яхты, самолеты, дачи и особняки тоже стоят на учете, где положено. Госменеджеры это знают и хорошо понимают, что прятаться бесполезно: поймают – высекут, а если не прятать, то за это еще никого не наказывали.

Во-вторых, Владимир Путин считает, что крайне желательно, чтобы природные ресурсы принадлежали государству, а их добычей занимались госкомпании. Нет, конечно, он не предлагает национализировать частные компании, а тем более пересматривать итоги приватизации 90-х годов. Но если подвернется та или иная возможность нарастить госсобственность в сырьевом секторе, то это нужно немедленно сделать. Примеров огромное количество: ЮКОС, “Сибнефть”, ТНК-ВР, “Славнефть”, “Башнефть”, “Сахалин-2”, 20 %-ный пакет “Газпрома” в “Новатэке”. Впрочем, касается это не только сырьевого сектора – вспомните “ВСМПО-Ависма”, АвтоВАЗ, КамАЗ, Tele2, “Пермские моторы” и т. д.

В-третьих, приватизация для Владимира Путина – шаг вынужденный, идти на который можно только тогда, когда бюджету совсем плохо, когда ему крайне нужны деньги. Поэтому при Путине проводятся такие сделки, которые оставляют в руках государства больше 50 % акций, то есть о приватизации как об уходе государства из экономики, как о передаче прав управления компаниями и банками в частные руки речи идти не может.

Собственно говоря, именно поэтому ни у кого не вызвала особого удивления оценка Федеральной антимонопольной службы, которая заявила, что за 10 лет доля государства и госкомпаний в российской экономике выросла с 35 % до 70 % ВВП. И именно поэтому никого не должно удивлять, что российский президент поддержал идею о продаже “Башнефти” компании Игоря Сечина. Потому что это государственная компания!

Надо отдать должное и самому Сечину – он не поскупился и предложил за “Башнефть” существенно более высокую цену, чем его основные конкуренты. И это, безусловно, сыграло важную роль в решении президента. Если бы руководитель “Лукойла” Вагит Алекперов не стал так решительно заявлять, что не купит “Башнефть” дороже “справедливой цены”, а сказал бы, например, что готов “биться на честных торгах, и пусть победит сильнейший”, то мы наверняка бы увидели и аукцион, и сильнейшего.

Но главным мотивом продажи “Башнефти” стала необходимость получить максимум денег в федеральный бюджет. Обратите внимание, министр финансов Антон Силуанов всю дорогу молчал как рыба. Когда министры – собратья по экономическому разуму – пытались не допустить сделки с “Роснефтью”, министру казны важнее было, сколько денег он получит, а кто их заплатит – дело десятое. Именно поэтому я так уверенно заявляю, что Владимир Путин в вопросе о продаже “Башнефти” занял абсолютно правильную и рациональную позицию: кто был готов дать больше, тот и стал покупателем.

Новое слово в приватизации Почему “Роснефть” все сделала правильно 2016