Русское литературоведение XVIII–XIX веков. Истоки, развитие, формирование методологий: учебное пособие

Типологическое понимается критиком как неслучайное, а возникающее на определенных отрезках истории: «Обломов есть лицо не совсем новое в нашей литературе»; «это коренной, народный наш тип». Добролюбов развивает мысль о том, что гончаровский герой стал воплощением известного типа на «новых фазах его существования» (382). Критик анализирует тип «лишнего человека», видя его воплощение в Онегине, Печорине, Бельтове («Кто виноват?» А.И. Герцена), героях произведений И.С. Тургенева («Рудин, «Лишний человек», «Гамлет Щигровского уезда»): «в каждом из них, – подчеркивал критик, – найдете черты, почти буквально сходные с чертами Обломова» (389).

В таком ракурсе Добролюбов анализирует проблемы истории литературы. Однако и в этом плане понимания литературы Добролюбов остается верен себе и подчеркивает социальные аспекты жизни героев. Типологическая общность образов, вышедших из-под пера разных авторов в разные годы, их узнаваемость определяется социально-духовными параметрами как индивидуального и общественного бытия, так и особенностями индивидуального и классового сознания: это «помещики, толкующие о правах человечества», или «чиновник, жалующийся на запутанность и обременительность делопроизводства», или офицер, чьи «смелые рассуждения» об утомительности парадов известны всем (407), и др. В «печоринском», «рудинском», «онегинском» «элементе» (394), по убеждению критика, есть общая черта – «бесплодное стремление к деятельности»; дружить они не умеют, любить боятся.

Критик выявляет объективную суть типа «лишнего человека» эпохи 1820—1840-х годов, указывая, что «нельзя приписать» создание такого характера «единственно личному таланту автора и широте его воззрений» (400). Обломов, в понимании Добролюбова, – «сколок с Онегина, Печорина, Рудина» (402). Существо «лишнего человека» состоит в том, что «ему самому нет надобности что-нибудь делать» (383). Жизнь и судьба Ильи Обломова стали результатом разрушительных для личности условий крепостного права: «Его лень и апатия есть создание воспитания и окружающих обстоятельств» (388). Герой Гончарова «не тупая, апатичная натура, без стремлений и чувств, а человек, тоже чего-то ищущий в своей жизни, о чем-то думающий» (386). Причины произошедшего с человеком критик видит в том, что «гнусная привычка получать удовлетворение своих желаний не от собственных усилий, а от других … повергла его в жалкое состояние нравственного рабства» (387).

Добролюбов буквально продолжает мысль В.Г. Белинского, писавшего о том, что если Онегин в свое время – 1820-е годы – скучает, то Печорин в 1830-е годы страдает. По мнению Добролюбова, если Онегин и Печорин жили в эпоху, когда их «силы необъятные» вызывали восхищение, то Обломов и обстоятельства его жизни вызывают чувство горечи. Выводы в статье однозначны. Гончаров не просто создал характер, а обнаружил тип дворянского героя 1840-х годов: «главное здесь не Обломов, а обломовщина» (388). Иными словами, Добролюбов, будучи революционным демократом, тем не менее увидел ту проблему, которую сам Гончаров считал главнейшей и организующей его роман.

Как проницательный аналитик, выходя за политические рамки своей методологии, Добролюбов видел своеобразие художественного мира Гончарова в том, что писатель «не дает и, по-видимому, не хочет дать никаких выводов». Его даже удивляет, что жизнь, изображаемая Гончаровым, «служит для него не средством к отвлеченной философии, а прямою целью сама по себе» (376). Мастерство художника охватывает «полный образ предмета». «Сильнейшая сторона таланта» Гончарова, которою он «превосходит всех современных писателей», состоит в способности «во всякий данный момент остановить летучее явление жизни, во всей его полноте и свежести» (377). Отличительная сторона мировидения писателя – «спокойствие и полнота поэтического миросозерцания» (378).

Иными словами, Добролюбов справедливо увидел талант Гончарова в том числе и в пластической природе его мастерства, что в науке конца XX века будет определено как одна из ведущих особенностей русского национального стиля – одного из ведущих стилей мировой литературы. Добролюбов – литературный критик и публицист – обладал редким не только среди критиков (непосредственно и, как правило, субъективно-тенденциозно рассматривающих произведение искусства), но и среди историков литературы качеством – освещать своеобразие творческой индивидуальности, особенности мировидения писателя и его таланта, устанавливать роль писателя на фоне общественно-культурного и художественно-эстетического движения истории.