Русское литературоведение XVIII–XIX веков. Истоки, развитие, формирование методологий: учебное пособие

Однако в статье «Луч света в темном царстве» критик обращается и к собственно эстетическим сторонам произведения Островского, и к поэтике драмы. Более того, Добролюбов практически начинает работу с анализа художественного конфликта пьесы и тех погрешностей драматурга в сюжетной разработке, которые, в понимании критика, следует отметить. Кроме того, Добролюбов размышляет об организации драматургом единства впечатления, о композиционных особенностях произведения, в том числе о просчетах завязки и развязки. Критик выступает против «мертвого совершенства» (479) установленных правил классической, в традиции того времени, драматургии, хотя делает это в своей манере – с обширными публицистическими рассуждениями, с назидательным обращением к вопросам критики и ее роли в судьбах общества.

Третьим великим писателем, чье творчество привлекло внимание Добролюбова, стал И.С. Тургенев. Анализу творчества Тургенева и, в частности, романа «Накануне» посвящена статья «Когда же придет настоящий день?» (1860). Эта статья Добролюбова сыграла роковую роль в русской литературе начала 1860-х годов. Автор романа не согласился с идейной направленностью статьи Добролюбова. Резкость суждений критика способствовала разрастанию конфликта в журнале «Современник» и вокруг него; вслед за И.С. Тургеневым от журнала отошли В.П. Боткин, Л.Н. Толстой; в 1859–1860 годах в журнале «Колокол» А.И. Герцен выступил с критикой безапелляционных взглядов молодых членов редакции «Современника» (статья «Лишние люди и желчевики», 1860, и др.).

Значимость творчества Тургенева Добролюбов видел в том, что художник «быстро угадывал новые потребности, новые идеи, вносимые в общественное сознание». Для Тургенева характерно чутье «к живым струнам общества», умение мгновенно «отозваться на всякую благородную мысль» (417). Добролюбов подчеркивал, что талант писателя отличается нравственной чистотой. Как и в Гончарове, в Тургеневе критик точно распознает глубину психологического анализа, верность деталей, пластическую гармонизированность в воплощении «разных лиц и положений» (418).

Однако критик верен себе. Он начинает с иронизирования по поводу «чистых эстетиков» (415). В романе же Тургенева ему интересен «лишний человек»[196], тип как социальная категория (хотя в изображении писателя это не только социальный типаж). Добролюбов справедливо указывает, что особенности такого характера писатель воссоздал в Пасынкове, Рудине, Лаврецком, и подчеркивает, что воссозданные Тургеневым характеры – это «лучшие люди своего времени» (420). Причем Добролюбова в первую очередь интересует та грань символики образов, которая отразила 1820—1840-е годы и отразилась в них.

Главным героем произведения критик счел Елену. Цельность ее натуры сближает ее с Ольгой Ильинской, образ которой привлек внимание Добролюбова еще во время работы над статьей «Что такое обломовщина?». В характере таких женщин критик видел выход из «обломовских тупиков». Однако в статье, озаглавленной другим значимым для революционно настроенных людей вопросом – «Когда же придет настоящий день?», Добролюбов подчеркивает, что в Ольге Ильинской нет стремления к широкой общественной («практической», в терминологии критика) самореализации личности. В Елене же Добролюбов увидел «попытку создания энергического, деятельного характера» (429); ей тесно в своем окружении, живущем вне большого социально-значимого дела. Ее внимание мог привлечь только Инсаров, болгарин, который «живет накануне великого дня свободы» (437).

Так, делает вывод критик, Тургенев – «певец чистой, идеальной женской любви» (438) – запечатлел «желание деятельного добра» (422). Добролюбова же интересует другое: роман «Накануне» становится поводом для оглашения своих политических убеждений. «Но как делать добро?», «почему же Инсаров не мог быть русским?» – повторяет свои вопросы критик-демократ. По мысли Добролюбова, это объясняется только тем, что Тургенев «не нашел возможности сделать его нашим» (444). Роман Тургенева становится для Добролюбова средством политической иносказательности: он говорит о «внутренних турках». Сила Инсарова, в отличие от «лишних людей», заключается в том, что он совершенно убежден в правоте своей деятельности. И для Елены «не осталось никакого ресурса в России после того, как она встретилась с Инсаровым и поняла иную жизнь» (460). Завершающим положением статьи стало утверждение, что «для широкой деятельности нет у нас открытого поприща» (461). Роман оказался иллюстрацией в страстной публицистической полемике революционного демократа. С этим Тургенев согласиться не мог.