Русское масонство

В том же 1784 году развитие розенкрейцерства несколько затормозилось объявлением «силанума» (молчания)[100], последовавшим от высших орденских начальников. Во время действия силанума не могло быть ни новых посвящений, ни повышений – тем не менее это не мешало, конечно, московским братьям деятельно трудиться над усвоением розенкрейцерской науки и расширять круг своего влияния путем открытия новых иоанновских лож. Сколько продолжался силанум, мы не знаем, но, судя по тому, что в 1785 году приняты «в орден» доктор Багрянский, профессор Чеботарев и известный О. А. Поздеев[101], мы можем заключить, что к этому времени работы возобновились.

Но судьбы розенкрейцерства близились к развязке. В 1786 году, вероятно вследствие каких-либо нам неизвестных правительственных распоряжений, все масонские ложи, находившиеся под управлением московского братства, были закрыты. Правительственные гонения, которым посвящена отдельная статья настоящего сборника и о которых мы потому распространяться не будем, не помешали работам не только розенкрейцеров, но и «теоретического градуса»: братья продолжали собираться «в тиши» и даже пытались еще печатать «орденские» книги в тайной типографии. Но уже в конце 1786 года барон Шрёдер сообщил, что он получил от орденских начальников приказание «прервать с наступлением 1787 года все орденские собрания и переписки и сношения, и отнюдь не иметь до того времени, пока дано будет знать»[102]. На этот раз силанум был учрежден вследствие «великого распространения и пронырств иллюминатов»[103] и продолжался дольше. Впрочем, судя по показаниям Лопухина, в последние годы существования розенкрейцерства собрания «принятых в орден» еще происходили четыре или пять раз в год, точно так же, как и собрания теоретических лож, но постепенно число братьев таяло, и они «наконец находилися весьма не в великом числе»[104]. Московские розенкрейцеры продолжали еще некоторое время сношения с Берлином, посылали туда А. М. Кутузова для подготовки к заступлению места Шрёдера и студентов Невзорова и Колокольникова – для изучения медицины, химии и других наук, необходимых для производства практических розенкрейцерских работ, но, в сущности, уже в 1787 году с розенкрейцерством было покончено: арест Новикова в 1792 году и кары, посыпавшиеся на «мартинистов», только довершили и без того уже начавшееся распадение ордена: наши розенкрейцеры, хотя, кажется, и не достигли последних степеней ордена, не сделались «магами», обладателями философского камня и вызывателями духов, но дошли уже до того, что в этом стали видеть цель своих конечных исканий, столь далеких от «познания Бога в природе и природы в человеке». Дальше идти было некуда, и императрица, громовым ударом своим оборвав в самом конце нить развития розенкрейцерства, только способствовала неудачному его возрождению в начале XIX века, когда русское сознание уже опередило масонскую «науку» и в ложах искало себе иной, более современной пищи: связь масонства с политическими движениями первой четверти нового века ясно указывает на пробуждение уже совершенно иных интересов, использовавших орден как форму, как прекрасную организационную школу и влагавших в него новое, более глубокое общественное содержание.