Русское масонство

Снова вернулся Новиков в Авдотьино, где и прожил до своей кончины. Мы имеем ценные материалы о последних годах жизни Новикова. Это письма Новикова к его родственнику А. Ф. Лабзину[198]. С тяжелой грустью читаем мы строки, написанные великим человеком XVIII века.

В нужде, отягощенный долгами, страдающий болезнями, доживал свои последние годы Новиков.

Его письма исполнены верой и надеждой на волю Божию. Примирение с тяготой жизни и теми страданиями, которые он перенес, – вот главный мотив его писаний. Правда, временами вспыхивал в нем тот энтузиазм, с которым раньше Новиков сеял идеи «истинного христианства», временами Новиков писал о масонстве, интересовался его судьбами, даже предостерегал от увлечения Эккарстгаузеном, провозвестником крайнего мистицизма, и указывал, что в его книгах «много странного и противуречащего», в нем нет той «силы, ни убедительности, ни глубокости познания натуры, коими столь преизобильно исполнены книги другой школы…».

Но чаще, гораздо чаще Новиков пишет своему племяннику Лабзину: «Я одряхлел… плохо вижу… дрожат руки…», «У меня каждая копейка на счету…», «Я сделался садовником, от чего надеюсь иметь помощь к содержанию нашему…». После того как садоводство мало оказывало помощи, Новиков устроил суконную фабрику и обратился к Лабзину с просьбой, нельзя ли устроить в Петербурге покупку Академией художеств сукна его производства…

«Знаете ли вы, дражайший племянник, – пишет Новиков, – что ваш дядя из книгопечателя учинился суконным фабрикантом?»

Читая эти строки и вспоминая восьмидесятые годы XVIII века, всю ту громадную работу и исключительную деятельность просветительскую, издательскую и благотворительную, все то влияние и значение, которое имел Новиков в развитии общественной мысли русского общества, с каким трагизмом должны звучать эти слова «книгопечателя», ставшего суконным фабрикантом!

Таков эпилог того великого действия, перед которым мы – при нашем состоянии культуры – стоим с изумлением. Как много было сделано! Два человека – Новиков и Шварц – своей просветительской деятельностью способствовали тому, что в XIX веке создало русскую интеллигенцию.

Шварц умер рано, но умер на своем посту. Новиков, лишенный возможности работать, истомленный в казематах Шлиссельбурга за свой «раскол», доживал дни в деревне, вдали от людей и общественной деятельности, больной и нуждающийся в копейке…

Н. И. Новиков умер 31 июля 1818 года.

Е. И. Тарасов Московское общество розенкрейцеров (Второстепенные деятели масонства)

Масонское общество розенкрейцеров, кроме вышеупомянутых крупных лиц, таких как И. Г. Шварц, Н. И. Новиков и И. В. Лопухин, состояло еще из целого ряда второстепенных деятелей, среди них: И. П. Тургенев, А. М. Кутузов, братья Н. и Ю. Трубецкие, братья А. и П. Ладыженские, В. В. Чулков, Г. М. Походяшин, Ф. П. Ключарев, Д. И. Дмитревский, князь Енгалычев, П. А. Татищев, П. В. Лопухин и некоторые другие. Характеристике этих лиц и посвящена настоящая статья.

I

Почувствовав жажду к познанию истины, особенно истины сокровенной, масонской, эти простые, иногда наивные люди всем сердцем прилепились к «Дружескому ученому обществу» и Типографической компании. Их деятельность не была столь громкой и столь блестящей, как Новикова, Шварца и Лопухина; они не стояли во главе дела и, может быть, не были людьми инициативы, но нельзя представить себе, чтобы без них могло так широко развиться дело и достигнуть таких успехов, каких оно достигло. Даже более: мы уверены, что двое из них, Тургенев и Кутузов, до сих пор недостаточно оценены, что роль их в масонско-просветительском движении XVIII века была более значительной, чем обыкновенно думают.