Русское молчание: изба и камень

Биография барона весьма любопытна. Как подлинный аристократ в мире буржуазных посредственностей он всегда был склонен к хулиганствам и эпатажу. Он участвовал в Первой мировой войне как офицер-артиллерист, в своей художественной деятельности – как дадаист; учился на инженерном факультете, но сознательно отказался от диплома – «я делю мир на две категории: знать и людей, имеющих диплом». В начале 1920-х участвует в эзотерических обществах, занимается восточной философией, публикует ряд своих не самых лучших книг, в том числе «Языческий империализм», активно участвует в муссолиниевских изданиях, сохраняя при этом принципиальную независимость, читает лекции в Германии, возлагая надежды – как и значительное число интеллектуалов-консерваторов того времени – на «правое» преображение Европы, что заканчивается тотальным разочарованием в политике и символическим финалом. В 1945 году он попадает под бомбежку в Вене, что навсегда приводит к параличу нижних конечностей.

Работа «Оседлать тигра» во многих отношениях является итоговой. Ее главный вопрос: как духовно независимому человеку, которого волею судеб занесло в наш «прекрасный новый мир», сохранить внутреннюю свободу? Как оседлать тигра – чудовище, именуемое «современностью»? «Я ставлю этому миру ноль!» – кричит героиня современного фильма. Эвола спокойно и последовательно ставит всем проявлениям «темного века» ноль, показывая как все известные формы протеста против удушающей реальности – от сюрреализма и экзистенциализма до наркотической или сексуальной революции – приводят к еще большей зависимости от нее. Он обращается к творчеству наиболее радикальных писателей прошедшего века, пытаясь нащупать возможность освобождения, но тщетно. Человек, разорвавший все мыслимые путы, не достигает свободы, скорее, напротив, оказывается в убийственной зависимости от самого себя: «Меня засасывают мои мысли, мои воспоминания, мои желания, мои чувства, бифштекс, который я ем, сигарета, которую я курю, любовь, которой я занимаюсь, погода, дождь, это дерево, этот проезжающий автомобиль, эта книга…»

И тем не менее Эвола далек от тотального пессимизма в духе Беккета или Чорана, он оставляет обособленному человеку пространство возможной свободы. Еще одна утопия?.. Возможно. Но именно ради нее и стоит прочесть эту книгу.

Роман XXI века или «Борхес на Балканах» (Милорад Павич)

Все книги на земле имеют эту потаенную страсть – не поддаваться чтению.

Милорад Павич

В XIX столетии, да и в первой половине XX, профессора философии и литературы крайне редко обращались к художественному творчеству, а если и обращались, то без особого успеха. В наше время ситуация существенно меняется: филологи, философы, историки и вообще авторы «вторичных текстов» все чаще занимаются сочинением романов и повестей – от Умберто Эко и Сьюзан Зонтаг до Александра Пятигорского и Юлии Кристевой. Прежнее деление на «творцов» и «истолкователей», когда первые многое могут, но ничего не понимают (или делают вид, что не понимают), а вторые все понимают и объясняют, но ничего не могут, исчезает частично или полностью. Ныне автор окончательно теряет свою художническую невинность и счастливое моцартовское неведение: ему приходится не только сознавать то, что он делает, и «поверять алгеброй» собственную гармонию, но и видеть тот контекст мировой культуры, в котором, хочет он того или нет, ему приходится существовать. После Музиля, Борхеса или Бланшо вековечный конфликт между автором и интерпретатором, художником и критиком все чаще выглядит анахронизмом. Более того, философия искусства или аналитика искусства подчас становится интереснее самого искусства.

Сербский писатель Милорад Павич (род. 1929) и являет собой конкретный пример сочетания «творца» и «интерпретатора» в одном лице. Прежде всего, он литературовед, переводчик, исследователь сербского барокко и поэзии символизма, профессор белградского университета, которому, однако, мировую известность (разумеется, в достаточно узких кругах) принесла его интеллектуальная проза – четыре сборника рассказов и четыре романа. Среди них выделяется «роман-лексикон» под названием «Хазарский словарь» (1984), уже названный некоторыми европейскими критиками «первой книгой XXI века», вышедший в русском переводе в петербургском издательстве «Азбука».