Русское психо

Дальнейшие события жизни двух протагонистов Истории с большой буквы по темпу своему могут быть охарактеризованы как «затухание». Все меньше виден Хаттаб, он где-то в горах изолирован, и хотя его обвиняют во взрывах в марте 2001 года в Ессентуках, в Минеральных Водах и в Карачаево-Черкессии, доказать. отдавал ли он такие приказы или нет — невозможно. Лебедь, привыкший к нападению и, если не к сражению, то хотя бы к ссоре, завяз в Красноярских разборках. В бизнесе, где фронт — везде, и в чиновничьих интригах, где одни подножки и удары ножом, или пером, в спину. Последние действия Лебедя полны смятения. После поражения своего блока на выборах в Законодательное Собрание Края, он предпринимает бессмысленную экстравагантную попытку омолодить свою администрацию, — объявляет конкурс на замещение должностей своих заместителей. На одной из последних видео — 22 марта с.г., за месяц до смерти, Лебедь бродит на встрече с Путиным в кожаном пальто на меху и большой шапке, неуклюжий и забытый всеми. Вот он останавливает пробегающего чиновника, чтобы самому с ним поздороваться. Он бросается к чиновнику… У Лебедя вид лишнего времени тяжелого человека — провинциального дядьки. А контрастом к нему служит легкий Президент, с непокрытой головой, в черном реглане.

Хаттаб лежит в земляной щели с большим достоинством. Над лицом его сухая зимняя травинка, у него подвязана челюсть, бинт уходит под бороду. Калеченная рука над причинным местом. Две лохматые головы (одна в лыжной шапочке), склонились над ним. До этого видеозапись добросовестно показывала, как телохранитель Хаттаба Муса, любовно вспушил ему бороду.

Генерал-полковник Лебедь весь покрыт некими листками с православными изречениями почему-то. В изножье его гроба — его медали.

Прощайте, Хабиб Рахманович Хаттаб и Александр Иванович Лебедь.

О мусоре

Ребенком и подростком мне приходилось много раз убегать из дома, и я всегда попадал на окраину Харькова, а современные города, как известно, окружают свалки. Там вечно что-то горело, и часть неба застил черный дым. Дым свалки вонял особым запахом, поскольку горели старые, непотребные вещи, заношенные человеком и измазанные, провонявшие им. Новые вещи обыкновенно горят молодо и бодро, с каким-нибудь химически ехидным, но бодрым и злым запахом. Старые же вещи — пенсионеры и инвалиды — горят с усталым морщинистым запахом болезней, бактерий, клопов, тараканов, пота и труда бедной жизни, немытых телес, как будто жгут самого гнилого бедного старика…

На свалках присутствовали и уродливые аборигены их. Мне всегда казалось, что все эти шелудивые мальчики, синие старушки и рослые дауны-крючники на самом деле, по меньшей мере, каннибалы, а, возможно, имеют и худшие привычки и наклонности. О, свалки моей юности! Там шлялись порочные грязные крошки в лохмотьях и плотоядные стариканы либо с острыми подбородками, либо вовсе без оных, всякие искореженные жизнью «едоки картофеля» и «любители абсента», которых я впоследствии с удивлением обнаружил на полотнах великих гениев авангарда…

Однажды, я нашел искусственные челюсти! До чего же гадко они выглядели! Сплошь и рядом валялись одиночные носки, гнилые женские трусы, презервативы, использованная кровавая вата и бинты больниц, половинки гипсовых рук и ног… Я был хороший мальчик, но бес жил у меня в ребре, я упорно убегал и ночевал черт знает где, а вовсе не на родительском стерильном диване, рядом с протестантским книжным шкафом. Видимо, я стремился стать плохим и неисправимым. А символом плохих и неисправимых была свалка. А над свалкою чаще всего вздымались трубы ТЭЦ. А в небе по ночам горели три шестерки.

Никогда не ходи, о мальчик, теми же дорогами, что и я, они обязательно приведут тебя в тюрьму, как привели меня, грешного…

Особенность мусорных свалок моего детства и юности заключалось в том, что над ними всеми, всегда трепетали на ветру станиолевые, опарафиненные длинные ленты раскуроченных трансформаторов. Только ли дети раскурочивали, ветрового эффекта ради, трансформаторы, изъятые из радиоприемников, или этим занимались живые существа всякого возраста и пола, теперь уже не установишь, ясно. Но все свалки выглядели как шишковатые скальпы Горгоны Медузы, волнисто струя по ветру в одну сторону свои станиолевые волосы, уложенные на парафиновую подкладку. Станиоль и крахмальный парафин на ветру цокотали как… тут следует остановиться и подумать «как?» Приходит в голову лишь сравнение с вибрирующим авиалайнером. Чуть позднее по времени, но я еще убегал из дому и застал их, появились в ассортименте свалки и спутанные в малахольной манере магнитофонные ленты. Дело в то, что в СССР тогда наладили выпуск катушечных магнитофонов широкого потребления. Теперь к серебряным цокающим волосам на скальпах советских свалок прибавились спутанные рыжие, шуршащие.