Русское счастье

Тело Дениса обнаружил на берегу глухого заброшенного канала рыбак. Стали вырисовываться детали пропажи Мотьки: по предварительной версии следствия, молодой моряк пал случайной жертвой. Следователь по ходу расследования открыл ей печальную статистику – в этом районе пропадают именно молоденькие девочки до восемнадцати лет. Следы некоторых проявились в… Арабских Эмиратах.

Клава уезжала полулегально в бурное для страны время, нелегально же вернулась. «Похоже, путь Мотьки мог лежать туда же, выходит, она зря открылась ей? Мотька не казалась ей глупышкой, но наивности в ней на двоих».

Кое-какие наработки у следствия параллельных дел скопились. Признание Клавы, знающей изнутри изощренную кухню торговли женщинами, пришлись кстати. Специально выделенная группа оперативников работала с «подсадной уткой».

…Девушек, подобных Клаве, прибыла в Александрию группа – заявлена для работы в сфере турбизнеса. Исключительно все девочки с определенным элементом авантюризма, жаждущие яркой, легкой жизни. На самом деле, в подпольной школе, под видом обслуги из них готовили обольстительниц. Самых успешных и красивых девочек отбирали для гаремов состоятельных арабов.

У Клавы едва притухло прошлое, как напоминание обострило его. Ее много раз в деталях допрашивали, искали упущенные факты, но шли дни, проходил месяц, а о судьбе Мотьки сведений не поступало.

Часть 4 Русский характер

«…Один останется итог, их,

словно кости, жизнь метала.

Но та игра пошла им впрок,

хоть злато ставок и пропало…»

Глава 1

То единственное, на что была способна Мотька – повторить подвиг Клавы, иначе ее действия она назвать не могла. Себя она обзывала бездумной курицей, похожей на мать, в запале вспомнила все услышанные на стороне бранные слова – и это за свою неспособность к выдумкам. Мотька готова была смириться и ждать, но долгое время затворничества обозлило ее – она решилась на активные действия. Клава вытолкнула своего ублюдка из окна – Мотька привязывала действие к своему объекту. От одного предположения ее начинало трясти в ознобе. А иной возможности она не находила. В Мотьке с детства укоренилась привычка отвлекаться попавшимся в руки предметом, здесь она нашла металлическую скрепку для бумаг. Она ее бездумно разогнула, покалывая в мякоть ладони, таким образом, отвлекаясь болью. Далеко за полночь Мотька забылась в беспокойном сне: она убегала – ее преследовали. Мотька вздрагивала от собственного голоса, воспаленный мозг отрабатывал детали будущего побега. Она многократно просыпалась. Яркая луна со стремительностью ее видений, продиралась сквозь облака, озаряя лежащий на склоне поселок. Глянцевые крыши играли лунными бликами, создавая ощущение продолжающегося забытья. Свет – тень, свет – тень, щелчками мелькающих слайдов. Трепещущее сердце возвращало в действительность. Она судорожно глотала недостающий воздух – колола ладонь скрепкой, возвращая себя в реальность.

В одной из колоколенок строения, недалеко от них, под зеленой крышей, в единственном ближайшем оконце, до глубокой ночи горел свет. Мотька хотела, но представить не могла, что кроется за его стенами. Она решила в случае побега обратиться за помощью именно туда. Этот свет настоящим маяком светил для нее каждую ночь, сохраняя ее маленькую надежду. Если бы Мотька могла передать свои мысли на расстояние, она бы подсказала сидящему за светящимся окном, озадаченному возможным концом похожей истории писателю, актуальный, трагический, реальный сюжет.

Глава 2

– Смотри, Колян, кукловоды пасут нас. Какой раз на трассе мелькают эти примитивы. Жалко бросать верное дело, искали бы вы нас на одном месте…

– «Эх, лечь бы на дно, как подводная лодка, и чтоб не смогли запеленговать…». Зря ты морячка поспешно бросил, теперь рогом рыть будут. Сказал тебе: надо было и рыбака приговорить.

– Сказал-мазал… сомневался – взял бы да сам приложился.

– Так, это же ты, как лох педальный, дернул…

– Ты, поц, из меня конченого отморозка не делай. Короче, торгуем пацанку и рвем за бугор.

– Все, все! Тормозим. Собачиться при разделе бабок будем. За мокруху причитается больше. Сегодня отбарабаним в ночное, сдадим ссыкуху, а потом… Первое, что сделаю: нажрусь до поросячьего визга, потом в Дагестан рвану подальше от силков ментовских – есть там у меня зазноба, вдова, красавица – лермонтовская Белла…

– Ты че, Вурдалак, крышей шуршишь, тебе здесь телок жарких мало?! Пс-с, насмешил – в Дагестан. Прихлопнут без шума и пыли. Зимой там подполье – духи зализывают болячки.

– Это верно – именно телок, от их патентованного стона у меня все опускается. Фатима – не просто изголодавшаяся баба – она, можно сказать, эксклюзив, «умираю» несколько раз за ночь. После нее на твоих «телок» не шевельнется.

– Она со многими вот так?