Русское счастье

Действительно, в какое жуткое время мы тогда жили… Политическая воля бездарного авантюриста остановила отлаженную государственную машину на самом затяжном подъеме. Весь мир замер в ожидании, знакомом в природе противостоянием небесных сил перед грозой. Никто с достоверностью не мог предположить, чем разразится почерневшее ненастьем небо: шквалистым ветром с дождем – обычной обыденностью или сметающим все на своем пути безудержным ураганом. К великому счастью многострадального народа, на этот раз обошлось без большого кровопролития. А тихие жертвы, кто их берет в расчет?! Цинизм любой власти безграничен всегда, когда речь заходит о политической самозащите.

…Маяк бесстрастно моргал, отдаляясь. И вот он – знакомый всеочищающий простор. Черный дым из трубы закручивало и бросало порывами ветра на надстройку, где стоял Тристан. От холода пришлось с неохотой, но спуститься в отпущенную ему представительскую каюту. Размеренно покачивало – Тристана приятно разморило.

А ведь однажды, в самый обычный из неприметных дней, открывается очередной неизведанный рубеж твоей жизни. Иногда своей значимостью он запускает счастливый или зловещий отсчет: «до» или «после».

Глава 8

С наступлением ночи турки в углу активизировались. Собравшись в тесный круг, они набрасывались друг на друга словесными нападками. Свистящий шепот, затихая, возобновлялся с новой силой. Невменяемый грек лежал, отвернувшись к стене, не подавая признаков жизни. Женька слышал, как турки по очереди сходили в туалет.

– Сейчас угомонятся, – подумал он сквозь сковывающее веки забытье.

Во сне ему стало плохо – он задыхался. Ему снилось: его насильственно толкают в тесную яму, в попытке придавить тяжелой плитой. Проснулся он от удушья, в нос разило запахом пота. На нем верхом сидел турок, бормоча что-то на своем в самое ухо, другой держал Женькины ноги. Сидящий на нем одним рывком разорвал застежки брюк, с ловкостью обезьяны запустил лохматую руку между ног. Прежде чем Женька успел что-либо сообразить, ухватил его «хозяйство» цепкой хваткой. От невыносимой боли у Женьки вырвался стон. Он сделал усилие, но турок сдавил там еще больнее, до перехвата дыхания. Вдвоем турки перекатили Женьку на спину, стянули брюки, один из них взгромоздился на него, и он с омерзением ощутил, как что-то огромное, раздирающее, вошло в него. Теперь он пришел в себя, полностью понимая, чего от него хотят. Турок толкался на нем, рыча по-звериному в ухо. Женьку затошнило.

– Неужели, будут все? – с ужасом подумал он, обессилевший.

В какое-то мгновение он почувствовал внезапное облегчение – турок сполз с него на пол. Последовало несколько тупых ударов и стон. Турки ретировались в свой угол, оттуда неслась приглушенное бормотание. В ноги к Женьке присел безучастный до сих пор грек.

– Не боись, нас теперь двое. Такую же падаль мочканул три дня назад. Дочери захотелось в короткое время решить все семейные проблемы – приехала на заработки, а одна такая же тварь ее использовала. Чего пялишься? Грек я, но русский грек – нас здесь немало.

Женька пытался что-то сказать, и пока разбирался в подборе нужной фразы, грек погладил его по плечу.

– Не ссы, время такое сейчас. Вся мразь активизировалась. Огромное пространство осталось без реальной власти. Попробуй сейчас, ты – русый, доказать по закону, что не рыжий. Пухнуть мне на этнической Родине, вдали от родных берегов, длительный срок – корячится двадцатник.

Женька отряхнулся от внезапного наваждения.

– Турки ведь не по этой части?

– С чего ты взял, что они турки. Эти жидкие твари – стаей берут, пока мы вдвоем не посмеют сунуться.