Русское сопротивление. Война с антихристом

Всколыхнулись сионисты и в Институте труда. Было омерзительно видеть, как еврейские коммунисты, члены парткома с одной стороны официально взахлеб хвалили «исторические» мемуары Л. И. Брежнева «Малая земля», «Возрождение», а с другой – неофициально по углам шушукались, поддерживая антирусские высказывания Сахарова.

В книжные магазины ходили комиссии из Главлита и КГБ, искали, не покупается ли запрещенная русская литература (от Киреевского до Булгакова и Бердяева). Комиссию курировал генерал Бобков, настраивавший ее членов на изъятие русской национальной литературы. Полностью было запрещено покупать и продавать православную и «монархическую» литературу (например, историка-монархиста Иловайского и др.). Чтобы не допустить распространения запрещенных изданий, КГБ проверял типографии и организации, в которых были ксероксы и другие множительные аппараты. Довольно часто ловили на ксерокопировании. Девушка, которая работала на ксерокопировании в Институте труда, рассказывала мне, что на предыдущем месте работы она была схвачена с поличным при пересъемке запрещенной литературы. Парень из КГБ, поймавший ее, в обмен на молчание стал домогаться ее. Однако она предпочла уволиться. Репрессии шли и в других областях русской жизни, не трогали только диссидентов-западников.

На некоторое время в коридорах ВООПИК наступила тишина. Я нашел себе дело в Общественной инспекции по охране памятников ВООПИК (МГО ВООПИК). В нашу задачу входило выявлять все случаи нарушения закона об охране памятников, составлять протоколы и передавать их руководству. Нарушений было огромное множество, поэтому работы нам хватало. Многие исторические здания и церкви находились в плохом состоянии и требовали реставрации. Однако чаще всего арендаторы этих памятников деньги тратить не хотели и постепенно доводили их до аварийного состояния. В таких случаях мы ехали к ним составлять протокол о допущенных нарушениях и преступной халатности, и начиналась тяжба с арендаторами.

В Общественной инспекции МГО ВООПИК я проработал около 7 лет. Обследование тех или иных памятников было связано с изучением множества документов, в том числе архивных. Работа эта требовала времени, учитывая, что у меня была еще основная работа и много других дел. Тем не менее в инспекции я работал с увлечением, она позволяла мне разобраться в делах, которые выходили далеко за рамки охраны памятников.

Именно тут я особенно осознал, что памятники Отечества являются одним из главных выражений народного духа, материальным воплощением национального сознания. Таким образом, борьба за памятники для меня и моих товарищей по ВООПИК была борьбой за Россию, за сохранение начал ее национальных особенностей.

В этой борьбе нам противостояли могущественные силы нигилистов из партийно-советских органов власти, прямых наследников политики еврейских большевиков. Конкретно это были влиятельные чиновники из Главного архитектурно-планового управления (ГЛАВАПУ) и Госинспекции по охране памятников. Среди этих чиновников-нигилистов, преимущественно евреев и космополитов, преобладало мнение о необходимости сноса большей части исторических застроек Москвы и строительства на ее месте современных зданий. Особенную ненависть чиновники-нигилисты испытывали к православным церквям и зданиям, построенным во второй половине XIX – начале ХХ века. Ценнейшие памятники русской архитектуры взрывали по ночам, а уже днем десятки самосвалов вывозили на свалку. Всего с середины 1950-х по конец 1980-х, по подсчетам нашей инспекции, было разрушено более 200 исторических зданий.

Если за 1955–1975 годы в среднем сносилось 70 домов, то за 1976–1986 годы – 80 зданий. А всего с середины 70-х годов по наше время было уничтожено около 900 домов исторической застройки.

В 1972 бульдозеры сгребают Казанскую церковь (XVII–XIX века) на Октябрьской площади, перестроенную в XIX веке в память победы России над Турцией, годом раньше сносятся постройки Головинского Казанского монастыря (XIX век) на Кронштадтском бульваре. В 1977 совершенно бессмысленным образом бульдозерами срывается древнее кладбище возле церкви Иоанна предтечи в Дьякове (возле Коломенского). В этом же году начинается снос церкви Михаила Архангела при университетских клиниках (конец XIX века, архитектор А. Ф. Мейснер). И только вмешательство П. Д. Барановского и общественности останавливают варварский акт, но здание было уже превращено в руины.

В 70-е годы сносится церковь Рождества Богородицы XVII века в с. Богородском-Вороново (ныне ул. Островитянова), до неузнаваемости перестраиваются церковь Алексия (1658 г.) и церковь Николы в Студенцах (XVIII в.). В 1972 г. сносится читальня им. И. С. Тургенева у Сретенского бульвара.