Русское сопротивление. Война с антихристом

Квартира Туряницы в Нью-Йорке была местом сбора русских патриотов. Приходили даже простые люди из Закарпатской Руси. Помню, как они рассказывали о том, как их после прихода Советской Армии заставляли получать паспорта с указанием национальности «украинец», хотя они – русины, «руснаки» – считали себя русскими. Туряница дружил с известным писателем Русского зарубежья Георгием Гребенщиковым, который недалеко от Нью-Йорка в штате Коннектикут создал усадьбу Чураевка, ставшую для русских патриотов островком России. После смерти Гребенщикова Туряница с товарищами пытался купить Чураевку, но они не смогли собрать деньги, пропали и русские коллекции Гребенщикова.

Прощаясь со мной, Туряница подарил мне несколько редких книг, изданных русинами незадолго до их переименования в «украинцев», а также полный комплект (с 1959 года) выпускаемого им журнала «Свободное слово Руси».

Не менее важный характер имела для меня встреча в Нью-Йорке с выдающимся русским православным историком и богословом епископом Митрофаном (Зноско-Боровским). Совсем молодым он поступил на 1-й курс Богословского института в Париже, находившегося под контролем масонской организации ИМКА. Эта организация, рассказывал мне владыка Митрофан, предоставляла студентам большие возможности для обучения и проживания. Оплачивала отдых в любой стране. Однако отец владыки, военный священник, настоял на том, чтобы сын покинул это масонское заведение, ибо «нельзя впитывать знания из испорченных источников». Дальнейшее образование будущий епископ Митрофан продолжил в Варшаве и Белграде.

Владыка Митрофан стал одним из духовных вождей антимасонского направления в Русской зарубежной церкви в 60—80-е годы. Он принял активное участие в разгроме так называемого движения «православных масонов». Летом 1976 он подверг основательной критике членов клуба «православных масонов», объединивших вокруг себя около 5000 человек. Масоны уже праздновали победу над Православной церковью. Но владыка Митрофан и его соратники сумели убедить большинство русских «не совершать грех, а прийти и покаяться». После проведения антимасонской кампании подавляюще число русских отказались от участия в масонских ложах.

Беседовать с епископом Митрофаном приходилось нелегко – он плохо слышал, но рассказчиком был великолепным. В 86–87 лет он сохранил ясность ума, память о далеких событиях и тонкое остроумие. Владыка разделял мою позицию о старце Григории Распутине и даже разрешил на следующее издание книги поставить его благословение. Много рассказывал о жизни Русской зарубежной церкви. Очень печалился, что не все члены ее Синода стремятся к соединению с Матерью-Церковью в России. Сам он как член Синода был последовательным сторонником этого соединения. Нежелание же ряда иерархов Русской зарубежной церкви объединяться объяснял внешними влияниями на них. Финансирование некоторых церковных организаций из «мутных источников, корни которых нетрудно вычислить», он считал «ошибкой иерархии». На мой вопрос, сохранились ли сегодня православные масоны, он ответил: «Да, они есть, только «работают» в глубокой тайне и по-прежнему вредят, распуская разные слухи, кстати, они главные враги воссоединения с Матерью-Церковью». Отец первоиерарха Русской зарубежной церкви митрополита Виталия был масоном, при его похоронах был совершен масонский ритуал погребения, свидетелями которого были некоторые близкие епископу Митрофану люди. Владыка подарил мне большую коробку ценных книг, преимущественно дореволюционных, среди которых были редчайшие издания трудов богослова Лютостанского, которые он мне рекомендовал по возможности издать в России, что я и сделал в 2005 году.

В первый свой приезд в Нью-Йорк я также познакомился с 76-летним писателем Григорием Петровичем Климовым (наст. фамилия Калмыков), бывшим советским офицером, перешедшим на службу в ЦРУ. Климов жил один в маленькой скромной квартирке. Он рассказал нам, как в течение ряда лет работал в проекте американского правительства по организации психологической войны против СССР. Это был так называемый Гарвардский проект. По мнению Климова, вся психологическая война против СССР строилась на использовании комплекса педерастии Ленина, сумевшего собрать вокруг себя людей садистских наклонностей, преимущественно – педерастов и лесбиянок. Климов считал, что именно среди евреев больше всего извращенцев. Главное противоречие между евреями и остальными народами в том, что именно среди евреев чаще всего встретишь «голубых», к которым большинство людей относятся с предубеждением. Как человек, по сути дела неверующий, Климов видел причину антисемитизма в деформированной физиологии евреев, а не в расистской идеологии Талмуда. Климов был явно зациклен на этом пункте. Даже психику своих трех жен он при мне анализировал с позиции их склонности к гомосексуализму и вынес свой диагноз – лесбиянство. Климов был знаком с директором ФБР Э. Гувером, которого считал типичным педерастом и масоном. Само масонство Климов рассматривал как одну из форм организации гомосексуалистов.