Русское старообрядчество

Чиновник приказал схватить священника и всех молящихся и доставить в тюрьму. Иерею не позволили снять богослужебное облачение, так в ризах и отправили в каземат. Моленная Толстиковой была разорена полицией.

Единственным способом избежать кощунства и позора была взятка — вынужденное, но неизбежное зло.

Известно, например, что именно взяткой в конце XVIII века московские федосеевцы спасли от разорения Преображенское кладбище. Они поднесли начальнику столичной полиции пирог с начинкой из 10 тысяч золотых рублей.

Однако взятки не всегда помогали. Не все купишь за деньги! Ни за какие миллионы староверы не могли купить свободу совершать богослужения по дониконовским книгам, строить храмы, звонить в колокола, издавать газеты и журналы, законно открывать школы.

Желанную свободу старообрядцы обрели лишь после революции 1905 года.

О спасении в миру

(из письма священноинока Арсения священнику Стефану Лабзину)

Честнейший иерей Стефан Федорович!

Письмо ваше — вопрос за Анну Дмитриевну — получил только сейчас, 13 июля. Вы просили ответа к 11 числу, но числа не означили, когда послали. Я теперь остаюсь уже в сомнении, что ответ мой не поспел ко времени и, быть может, будет уже ненужный. Но все-таки отвечаю на всякий случай.

Если Анна Дмитриевна была оглашена такой проповедью, что в миру кому бы то ни было, пусть на этот раз, скажем, девице, спастись нельзя, то я это оглашение, кем бы оно сказано ни было, и в какой бы книге написано ни было, признать за благочестное никак не могу…

Если мне, напротив, скажут, что в мире не избежишь соблазнов, я отвечу таковым: не избежишь оных и в пустыни. Если там, быть может, их встретишь и меньше, зато они бывают мучительнее. Но все-таки борьба с соблазнами как в мире, так и в пустыне до самой нашей смерти должна быть неотступна. И если завлекут они кого там или сям в каковый омут, то при уповании на милость Божью есть надежная ладья покаяния выбраться отсюда.

Итак, по-моему, никак нельзя отрицать спасение для всякого человека на всяком месте. Адам был в раю и согрешил перед Богом. А Лот в Содоме, грешном перед Богом городе, оставался праведным. Хотя и небесполезно искать более затишного места, но нельзя отрицать спасения и на всяком месте владычествия Господня.

И если Анна Дмитриевна только потому дала обет ехать в Томск, что признала, что здесь ей спастись нельзя, то этот обет безрассудный. И если она заблагорассудит с этим согласиться и пожелает опять остаться на прежнем жительстве, то прочитай ей молитву разрешения на ее безрассудный обет и назначь на какое-либо время по нескольку поклонов Богородице. И Бог не взыщет с нее сего обета.

Но если она желает найти более удобную жизнь для своего спасения, то это пусть остается в ее произволении. И вы много ее свободы не стесняйте, несмотря на то, насколько бы она ни была полезна для вас. Если будете достойны, то, может, Бог приурочит и другую прислугу, не хуже…

Священноинок Арсений. 13 июля 1894 года.

Глава 56. Василий Суриков

Просвещенный русский человек XIX века мог судить о старой вере преимущественно по сочинениям писателей Синодальной Церкви. В них старообрядчество объявлялось «суеверием», происходящим от вековечной безграмотности нашего народа.

Тогда было принято уничижительно говорить о староверах: «раскольники», «ханжи», «суеверы». Конечно, этакое невежество не стоило внимания высшего света.

Но в царствование Николая I общественное мнение о старообрядчестве переменилось. Началось увлечение всем русским, особенно стариной — прадедовскими иконописью, зодчеством и литературой.

Образованные люди перевели свой взор с современной Европы на Древнюю Русь. Дворяне пристально всматривались в крестьян, мещан и купцов — в простой народ, сберегший наследие пращуров.

Ученые исследовали удивительный мир народных песен, сказок и былин. Собиратели гонялись за старинными книгами и иконами. У щеголей были в чести бороды, косоворотки и смазные сапоги.

Особого внимания удостоились старообрядцы — верные хранители сокровищ Святой Руси. Началось внимательное изучение их письменности и искусства.

В 1861 году в «Летописях русской литературы и древностей» впервые издается «Житие» протопопа Аввакума. На следующий год оно печатается отдельной книгой.

Лучшие русские умы ознакомились с «Житием». Не все согласились со взглядами протопопа, но все оценили его выразительный слог.

Иван Сергеевич Тургенев восклицал:

— «Житие» протопопа Аввакума — вот книга! Аввакум писал таким языком, что каждому писателю непременно следует изучать его. Я часто перечитываю его книгу.

С большим уважением и любовью говорил о протопопе Лев Николаевич Толстой. Он вслух читал домочадцам «Житие» и плакал во время чтения.

Во второй половине XIX века многих писателей привлекали горестная история церковного раскола и крепкий быт старообрядцев. Многие литературные произведения посвящаются староверам. Их выводят на страницы своих книг Достоевский, Толстой, Тургенев, Лесков и Мамин-Сибиряк.