Русское видео

Еще студентом юридического Ваня Стронин страдал оттого, что его фамилия так удачно рифмовалась с анекдотически знаменитой фамилией оваловского персонажа. Теперь же он сравнялся с героем — обладателем стального всепроницающего взгляда и в звании, да и популярность его в горотделе была ничуть не меньшей. Нравилась майору этакая трепетная интонация в голосах стажеров: «Товарищ майор говорил… Ну, ясно же, сам Стронин отчет составлял… По политической части Иван Иваныч кому угодно фору даст…». Однако помимо воспитательной работы Стронину приходилось вплотную заниматься и розыскной, так как не достиг пока Иван Иванович начальственных высот, хотя и имел к тому недюжинные задатки. Коллеги Стронина не сомневались, что звезде на его погонах недолго витать в одиночестве.

— Наш золотой фонд, — тепло говаривал начальник горотдела, прихватывая Ивана Ивановича в коридоре под локоток. — Таких организаторов поискать!

Маститых специалистов, как известно, по мелочи не используют. Ищи потом объективные причины, если загублено расследование. Тем паче, если его случайно завершит какой-нибудь сопливый стажер. А вот в серьезных случаях и народ привлекается серьезный. Один напортачит, другие поправят. Да и сложностей хватает. Как никак убийства крепких молодых парней у нас случаются не каждый день. Таким образом дело это и досталось Стронину. Тем более, что у парня оказались весьма подозрительные связи, дающие хоть какую-то надежду. Это тебе не гоняться за канувшим во мрак наркоманом, зарезавшим таксиста из-за тридцати рублей выручки.

Налицо были две гильзы от не значащегося в картотеке «ТТ», отпечатки резиновых сапог сорок третьего размера и смазанные следы протектора мотоцикла, который не видел никто в этом стоящем на отшибе сельце. Жил Грибанов на даче один, во всяком случае ни малейших следов стороннего присутствия в доме не было. И за те три недели, что он пробыл здесь, гости к затворнику не жаловали. Небольшая сумма денег лежала в сумке открыто, вместе с десятирублевиком царской чеканки, оказавшимся на поверку чистой липой. Но хорошей, искусной липой.

Минимум необходимых продуктов и немногочисленные бутылки — все из местной торговой точки, кроме блока «Мальборо». Одежда неброская, но удобная. В кармане просторной серой фланелевой куртки эксперты обнаружили пять граммов маковой соломки, однако, по заключению врачей, потерпевший не употреблял наркотиков. Собака след не взяла. Да и какой там запах у мотоциклетного следа? Особого беспорядка в доме также не было. К себе Грибанов никого не звал, только пару раз воспользовался услугами хромого Федосеича, непревзойденного специалиста «сгонять за пивком», если платит пославший.

Мать Грибанова, Анна Андреевна, в деревню не наезжала, будучи равнодушной к подсобному хозяйству. Тем более ее обеспокоила внезапная страсть сына к затворничеству.

— Ох, чуяла я — не к добру это он притих. До тюрьмы-то, знаете, девчонки, рестораны эти загородные чуть ли не до утра… Не знаю уж как он с деньгами устраивался — это вам виднее. Бывало, неделями домой не заглядывал. Я говорила: чем швырять, лучше бы отложил сколько-нибудь, подкопил. Небось, когда стало пусто в кармане, дружки, поразбежались. А пошел взять свое кровное — получил два года. Один бог знает, сколько мне все это стоило здоровья и денег — что суд, что освобождение!

— Что — освобождение? — не понял наивный Стронин. — Это ж не путевка на две недели, за которую, профсоюз платит…

— Конечно, нет. Платить приходилось, чтоб она поскорей закончилась, проклятая. Да разве в деньгах дело! Андрюша бы заработал. Он ведь все говорил последнее время: «Подожди, мама, скоро купаться будем в деньгах. Осталось немного. Вот-вот книжку издадут». Писатель Курочкин с ним работал. А тут в последнее время повадился к нему один ходить, отвлекал. Коля, говорил, меня зовут, передайте, что Коля заходил. А какой он Коля — скорее Гурам или Вардан, их не разберешь. Андрюша запретил его пускать. Чего хорошего, когда над душой стоят?

— А как он выглядел? Приметы можете вспомнить?

— Еще бы не помнить. Шляется всякая сволочь по свету, а Андрюшу уже не вернешь…

…Удобно устроившись в угловом кресле, лейтенант Сидоров сосредоточенно млел от ощущения близости к начальству. Ожидался совместный просмотр видеозаписи, и от этого ощущение контакта, почти родственного, заметно увеличивалось. Появилась на экране заставка, и лейтенант, чуть прибавив громкость — до уровня, который, как он заметил, приятен начальству, заботливо подлил кофе в майорову чашку и подвинул на всякий случай пепельницу. Майор курил редко, под настроение. Самому лейтенанту страстно хотелось подымить, но он терпел, оттачивая так необходимую настоящему чекисту волю.