Русскому об Азербайджане и азербайджанцах

Едва ослабли тиски цензуры, восторг от возможности говорить свободно и безнаказанно воодушевил тьму желающих говорить безудержно и безответственно. Мы не раз слышали фразу: «Не журналисты начинают войны». Те, кто помнят, как разгорались межнациональные конфликты на территории бывшего СССР, не подпишутся под таким заявлением. Журналисты, публицисты, писатели рылись в кровавых страницах прошлого, рисовали образы наций-выродков, разжигали первобытные страсти, подталкивали политиков. Без долгих раздумий они обрушивали на голову малоподготовленного читателя и зрителя самые страшные откровения и призывы. Они сделали все, чтобы раздались первые выстрелы.

Кто-то их оправдывает, говоря, что у пишущей публики живое воображение, события трехсотлетней давности она воспринимает как случившееся час назад. Видимо, это всемирный феномен. То же самое было в Югославии: вспышке военных действий там предшествовала резкая полемика средств массовой информации Сербии, Хорватии, Словении и Боснии. Именно СМИ провели эмоциональную артподготовку, взвинтив людей до предела. Они сняли у них тот психологический барьер, который не позволял даже представить себе, что сербы, хорваты и босняки могут начать стрелять друг в друга.

Если же кто-то пытался — после того, как дело доходило до большой крови — даже не призвать к ответу, а просто упрекнуть таких авторов, всегда слышался гордый ответ: «Мы несли своему народу историческую правду». Хотя правды там было едва на грош.

Профессиональные психопатологи когда-нибудь, возможно, разберутся с феноменом детской безответственности людей, без малейших раздумий обрушивавших на голову малоподготовленного, мягко говоря, читателя и зрителя самые дикие выводы.

Если горожане еще обладают каким-то запасом скепсиса, то простой сельский люд, привыкший верить уважаемым мудрецам, особенно когда мудрецы обращаются к нему с экрана, был совершенно сбит с толка. На Кавказе в исторические споры были втянуты самые неожиданные слои населения, начавшие изучать «историю» по журнальным статейкам — как заметил кто-то, «мучительно закладывая мозолистые пальцы в страницы».

Клиобесие

Итак, генсек мечтал о плодотворном диалоге между КПСС и «многонациональным советским народом», но этот народ не зря был «многонациональным» — самые глубокие трещины по фасаду СССР пошли по этническим швам. Поразительно, что руководство КПСС обнаружило полное непонимание природы и мощи этих процессов. Это видно по детской вере членов Политбюро в то, что стоит «провести пленум ЦК по национальному вопросу», как все опять станет хорошо. Горбачев заявлял совершенно искренне (2 ноября 1987 года): «Национальный вопрос в СССР решен». Он и впрямь так думал. Наивность этого ставропольского уроженца, обязанного знать хотя бы Кавказ, не поддается постижению — вот почему ее невозможно было предвидеть.

Когда роковые события уже произошли, запутавшиеся в них люди ищут такие объяснения, чтобы одна фраза объяла всю суть случившегося и ломать голову больше не требовалось. Им нужны объяснения-афоризмы. Подобный спрос всегда рождает предложение. Афоризм именно такого рода, притом достаточно высокомерный, пустил бывший разведчик и практикующий остроумец Леонид Шебаршин. Звучит это так: «Особенно много дала Перестройка азербайджанскому и армянскому народам. Под гнетом царской монархии и сталинской диктатуры, в удушливой атмосфере застоя они не могли и мечтать об освободительной войне друг против друга». Дескать, есть такие народы, которые нельзя предоставлять самим себе, обязательно передерутся.

На самом же деле, «освободительная война» ни в коей мере не была неизбежной. Она не вытекала ни из каких объективных причин. Сотни тысяч вовлеченных в нее людей сегодня отдали бы буквально все, чтобы, как говорят на Востоке, сделать бывшее небывшим.