Rust in Peace: восхождение Megadeth на Олимп трэш-метала

Тони Леттьери: С Дэйвом было очень сложно. Поначалу это был кошмар. Он был не в лучшем расположении духа. Он всегда хотел ширнуться и заниматься своими делами. Но лейбл сказал, если в ближайшее время ничего путного не выйдет, группа может идти на все четыре стороны. Я был с Дэйвом каждый день и водил его на встречи. Мы стали устраивать собрания группы у меня дома в Шерман-Окс.

Дэйв ездил на прием к врачу, который занимался с ним экспериментальной медициной. Я носил с собой эти лекарства, потому что каждые несколько часов ему нужно было их вкалывать, чтобы он себя нормально чувствовал. Мы с Дэйвом довольно долгое время не расставались ни днем, ни ночью и все делали вместе. Он был готов взять себя в руки, вернуться к репетициям и снова сочинять песни для альбома Rust in Peace.

Рэндалл Кёртц: Я знал Рона Лаффитта со времен, когда он был гастрольным менеджером Armored Saint, а я держал музыкальный магазин в Чикаго. После того, как в феврале 1989-го я перебрался в Лос-Анджелес учиться на басиста в Институте музыкантов, мы столкнулись друг с другом, и он предложил мне работу в Megadeth, которую я принял не сразу. Я встретился с Роном и Ником Мензой за обедом; они обрисовали мне ситуацию, и я согласился. Я занимался Дэвидом Эллефсоном, который жил в Студио-Сити. Но оба Дэйва столкнулись с проблемой реабилитации. Ник Менза стал их новым барабанщиком. Гитариста у них не было. Первые пару месяцев Дэйва Мастейна я не видел.

Я был 22-летним салагой и действовал по ситуации. Я думаю, они наняли меня, потому что я новичок, хороший парень со Среднего Запада, еще не испорченный деньгами. Наркоту я не употреблял, и, я думаю, им это было на руку.

Джуниор прошел весь курс. Он понимал всю важность, поэтому не филонил. Когда я приехал, они сидели на бупренорфине, кололись, занимались терапией. Бупренорфин был лучшим средством после метадона, и была надежда, что после того, как они отключатся, на этом все закончится. Со временем Эллефсон стал менее зависимым от бупренорфина, более активным и самостоятельным. Он стал сбрасывать вес и возвращаться в форму. Следующей моей задачей было установить аппаратуру в студии, чтобы они с Ником могли собраться, сочинять музыку и обмениваться идеями в ожидании возвращения Мастейна.

С Мастейном я встретился только месяца через два после того, как начал с ними работать. Однажды утром я приехал домой к Джуниору с кофе и пончиками, и дверь открыл Мастейн. Раньше мы не виделись. Он ушел из клиники, приехал к Джуниору, и они ширялись. Затем настало время вернуться к доктору Марксу. Он попросил меня сделать пару звонков. Так и прошла первая встреча с Мастейном.

Дэйв Мастейн: Когда мы вернулись в студию, чтобы записать старую песню Элиса Купера «No More Mr. Nice Guy» для фильма Уэса Крейвена «Электрошок», я все еще жил с Тони Леттьери. Продюсером выступил Дезмонд Чайлд. Он был крутым автором песен, который написал все эти хиты для Bon Jovi, Aerosmith, Шер и других. Он был попсой, а я металлюгой.

Мы плохо ладили, и я постоянно копался с усилителем, лишь бы его не видеть. Я частенько забирался на крышу студии, потому что Дез меня доставал. Он хотел, чтобы я исполнял эти попсовые припевы и бэк-вокал и играл эти сопливые аккорды. А я понимал, что не могу заниматься этим дерьмом.

Дэвид Эллефсон: Мы пошли в студию Record Plant с продюсером Дезмондом Чайлдом. Он был успешным человеком в индустрии звукозаписи. Однажды после обеда мы с Дэйвом, сидя на крыше, курили и слушали, как Дезмонд нам говорит: «Если вы, парни, сможете взять себя в руки, добьетесь огромных успехов».

Дэйв Мастейн: Рон Лаффитт настаивал на лечении. Я жаловался на то, что в группе нас всего трое, а не четверо, как обычно. Он сказал, что гитарный техник Спорт может сыграть на акустике. Когда он это сказал, я психанул, но в итоге согласился.

Дэвид Эллефсон: Режиссером клипа стала Пенелопа Сфирис, которую мы уже знали по фильму «Падение западной цивилизации», где появилось наше видео на песню «In My Darkest Hour» с альбома So Far, So Good… So What!. Кстати, она выступила режиссером того клипа. В фильме «Стиляги» использовали нашу версию песни «These Boots Are Made For Walking», в котором снялись Джон Крайер, Ли Винг и Фли из Red Hot Chili Peppers. С Пенелопой у нас своя история. Но клип меня разочаровал, потому что все потакали Дэйву. Быстро стало понятно, что звездой клипа будет Дэйв, а нас с Ником Мензой бросили в тюремную клетку, дав спеть один припев. Было тяжело. Мы были еще не до конца в завязке, но на пути к этому; и я прекрасно понимал, что если употребление наркоты никак не сказалось на нашей дружбе, то трезвый образ жизни еще как сказался.