Rust in Peace: восхождение Megadeth на Олимп трэш-метала

Дэвид Эллефсон: В Европе нас должны были разогревать The Almighty – у нас с ними был один агент, – но на этот раз, весной 1991-го, с нами поехала группа, о которой мы никогда не слышали – Alice in Chains. Мы зашли на площадку – «Фолькхаус» в Цюрихе, Швейцария, – и мы с Марти взглянули на расписание дня, увидели состав и, прочитав имя группы, громко заржали – Alice in Chains («Алиса в цепях»). Что за идиотское название? Но позже, когда они вышли на сцену, мы сидели у себя в гримерной и слышали их выступление; звучали они довольно тяжело. Мы поднялись наверх, чтобы заценить их, и нам сорвало башню. Выглядели они как кучка дровосеков, которые только выползли из леса и залезли на сцену, но у них присутствовала атмосфера. Они были классными. Уверенными. Звучали по-новому.

Мы тут же позвонили Рону Лаффитту и сказали, что хотим взять с собой Alice in Chains в американскую часть тура «Битва титанов». Мы собирались устроить концерт с тремя хедлайнерами, меняясь со Slayer и Anthrax, но нужен был разогрев. Скотту Яну нравились Alice in Chains, и парни из Slayer сошлись с нами во мнении, поэтому выбор был очевиден.

Глава 16. Битва в США

Дэйв Мастейн: Тур «Битва титанов» в Штатах прошел летом, и публика отрывалась в летнем прикиде. Мы отыграли на всех этих ангарах и площадках, и все были в майках и шортах. Девушки щеголяли в купальниках. Был отрыв на всю катушку. Все потрясающе проводили время. Anthrax, Megadeth и Slayer всегда играли в таком порядке. Каждый вечер мы менялись, и в первый вечер выступали Anthrax, Megadeth и Slayer; на следующий вечер – Megadeth, Slayer и Anthrax. А в третий вечер – Slayer, Anthrax и Megadeth. Публика никогда не знала, кто выступит последним (если только не понять формулу). Мы чувствовали себя замечательно, но Slayer не давали нам расслабиться. Мы решили, как карты лягут, так и будет, но все было очень круто. От успеха буквально кружилась голова.

Дэвид Эллефсон: Мы завершили тур «Битва титанов», отыграв по всей Америке, и это было круто. Мы выступали на аренах, больших амфитеатрах и стадионах – Мэдисон-сквер-гарден, «Старплекс» в Далласе. Чувствовался массовый энтузиазм и волна народной поддержки, и все благодаря альбому Rust in Peace. Находясь в туре, мы сняли в Чикаго клип на песню «Go to Hell» с той же командой, которая сделала нам видео «Holy Wars».

Марти Фридман: «Go to Hell» был первой песней Megadeth, где я указан в роли соавтора. Мы прекрасно ладили, сотрудничали и чувствовали друг друга в музыкальном плане. Megadeth, разумеется, известны тем, что это группа Дэйва Мастейна, а Дэйв – это и есть Megadeth. Он оказывает огромное влияние на звучание Megadeth, и Дэйв, разумеется, не стеснялся использовать весь свой арсенал, чтобы выдать лучший альбом Megadeth. Он, безусловно, давал мне больше свободы, чего вряд ли можно ожидать новичку, и вытаскивал из меня лучшее. «Go to Hell» была классной песней, но клип ужасен. Во время съемок клипа в Чикаго у меня было полно свободного времени, пока я ждал, когда меня позовут сниматься, и этот город я во многом боготворил еще до Megadeth. Мне удалось отлично провести время. Мы были в ударе. Это была прекрасная пора, поскольку мы доказали, что можем вместе сочинять и жить под одной крышей – очень приятный и музыкально продуктивный период.

Дэйв Мастейн: Когда позвонил Рон Лаффитт и сказал, что Джон Боканегра умер, я был в Нью-Йорке. Он устроил обыск у одного перса и нашел заначку с наркотой – на 3000 баксов. Новая супруга Джона, на которой он женился во время лечебной программы АА, сразу же начала утверждать, что Джон умер от приступа апноэ во время сна – правда, ей никто не верил. Знаешь, что говорят на встречах АА, когда заводишь отношения с вновь пришедшими? Шансы есть, но стоит ли оно того? Я приехал в похоронное бюро, и родственники устроили там разборку, пытаясь не пустить его жену на похороны. Я каким-то образом умудрился втиснуться и, как только похороны закончились, свалил оттуда. Отчет коронера показал, что у Джона на левой руке две колотые раны. Оказалось, что он умер не от приступа апноэ во сне. Он сам попробовал тяжелый наркотик – отсюда первая рана; а потом ширнулся еще раз – отсюда вторая; а затем умер. И на этом жизнь Джона Боканегры закончилась.

В большой книге АА говорится о сомнениях, и думать, что однажды ты сможешь пить как нормальный человек – все равно, что потерять ноги. Новые не вырастут. И те, кто думает, что однажды смогут продолжить начатое – заблуждаются. Я слышал все эти клише – пока я сидел на встречах АА, мой друг Джон отжимался на парковке – и да, это правда, но Боканегра все это время дурачил сам себя. Однажды мы ехали у него в машине, и он попросил меня залезть в бардачок. Я залез и обнаружил там чертов шприц. У чувака в бардачке шприц. Он никогда не говорил: «Однажды я снова сяду на иглу», но раз у него был шприц, значит, он, мать его, лежал там не просто так.