Русуданиани

Все я потерял, всего лишился. Остались у меня только жена и двое малых сыновей. Начал я странствовать из одного города в другой и не мог поселиться там, где меня знали. Был я вынужден оставить свою родину и перебраться в чужую страну, названия которой я даже не знал. Отыскал я на краю города заброшенное жилище, оставил в нем жену с малыми детьми, а сам ушел, раздобыл простое серебряное кольцо, снес его на базар, купил веревку и немного хлеба. Хлеб я отнес детям, а сам пошел в лес, срубил дерево, принес на базар и продал. На вырученные деньги купил я кое-что для нашего скудного ужина; поужинав, легли мы спать. Прожили мы так две недели. Утром я уходил в лес, рубил дерево, относил его на базар, продавал и так кормил свою семью.

Однажды, когда я притащил дерево на базар, почуял я сердцем беду, бросил дерево с веревкой там же и поспешил домой. Увидел я, что дети в одиночестве плачут, а матери не видно. Я спросил о ней, и они мне ответили: явился какой-то человек с большой свитой, с караваном груженых верблюдов и мулов, забрал он нашу матушку, а нас бросил здесь.

Заплакал я и стал бить себя по голове. «Как мне быть? — думал я. — Бросить здесь детей, чтобы отправиться на поиски жены?» Этого я сделать не мог. Одного сына взял на руки, другого усадил на спину и пустился по следам каравана. Шел я, но кого догонит пеший с двумя детьми?! Шел и шел я днем и ночью, пока сердце не подступило к горлу, обессилел я, ибо шел пятнадцать дней и ночей.

След привел меня к берегу реки. Через реку был переброшен узкий мостик. Был я утомлен и не решился перенести обоих детей. Оставил одного, другого взял на руки, перенес на тот берег и там усадил. Вернулся я за вторым, смотрю: его волк тащит. Не было у меня оружия, чтобы выстрелить, а догнать его я не мог. Стал я плакать и бить себя по голове. Так, плача и крича, я не заметил, как и второго сына волк утащил. Только услышал крик, оглянулся — мальчика нигде не было, унес его волк. Погнался за ним с плачем и криком, бежал из последних сил, но тщетно, ибо я был безоружен, и сказал я: «Да будет твоя воля, господи, худшей беды мне все равно не видать!» Утомился я от слез и стенаний, свалился и уснул. И увидел во сне, что нахожусь я на границе страны Лей и указано мне идти, пока не доберусь до царских чертогов, где суждено пасть оковам моих страданий.

Встал я, возблагодарил бога, что мне было делать?! И я побрел, не зная дороги, но провидение божье указывало мне путь. Шел я много дней и добрался до этого города. Спросил, где царский дворец. Горожане с насмешкой сказали мне: «Ступай, сегодня как раз царь оделяет нищих». Поверил я и пошел за ними. Когда показался дворец, мне сказали: «Вот он, мы дальше не пойдем, на это наложен запрет: кроме нищих, не пускают никого». Пошел я дальше. Царь сидел в шатре. Вся площадь утопала в грязи, много людей стояло в этой грязи и месило ее ногами. Схватили они меня, затащили в грязь и велели: «Меси!» Начали надо мной потешаться: «Для того ли ты торопился сюда?» Печаль овладела мною. Утомленный долгой ходьбой, я задыхался от усталости и досады. Выбившись из сил, осмеянный окружающими, проговорил я громко: «Бог всемогущ, он может вытащить человека из грязи и усадить его на царский престол». Царь сверху следил за нами. Услышав мои слова, он сошел вниз и обратился ко мне сердито: «Ты что, на трон мой заришься?» Схватили меня, повели и, закованного, посадили в выдолбленную колоду. Не желал я чужого престола, пришел только за милостыней, но меня никто ни о чем не спрашивал. Пребывая в таких мучениях, я продолжал славить господа. Всякий день приходил ко мне царь и говорил так: «Если можно тебя из грязи вытащить и на трон посадить, почему же тебя сейчас не вызволят?» Что мне было ответить ему; я уповал на бога, который может и унизить и возвеличить человека. Только от него я ждал спасения, больше мне не на кого было надеяться.

Пробыл я в заточении целый год. И не знал, что царь умер, до тех пор, пока не пришли горожане и не освободили меня. Видно, думали они, что судьбу царя решило мое предсказание. Столько прибыло людей, что я испугался, уж не замышляют ли они против меня дурного, иначе кто я для них, что толпятся они вокруг. Кто мне руки стал целовать, кто — ноги, а кто колени обнимать.

С великими почестями повели меня в баню, обрили голову, обмыли, нарядили в царские одежды, нарекли царем Ибреимом, увенчали короной и усадили на трон. Поздравили меня государи всех стран. Изо всех сил старались мне угодить, подданные мои любили и почитали меня, я отвечал им тем же. Я старался делать все то, что видел, слышал и знал о царях. И по сей день я не причинил зла ни богатым, ни нищим, можете спросить у них.

Когда явился ко мне купец, я почуял в нем кровного врага. Сердце мое вспыхнуло пламенем. При виде его я начинал весь дрожать. Говорил я себе: «Человек этот не причинил мне зла, так почему я так несправедлив к нему?!» Как ты сам видел, принял я его с почетом.