Русуданиани

Сели мы пировать и веселиться, говоря при этом: «Много развлечений было у злодея!» Смотрели мы на этот грот в скале, но различить ничего больше не могли. Оттуда вытекала вода, и мы думали, что там исток реки. Наверху было огорожено место, где мог сидеть или лежать один человек. Окаймляла то место рама из чистого золота. Спросил царь: «Для чего он это сделал?» А визирь и дворецкий отвечали: «Для того, чтобы он мог отдохнуть там, когда бывал не в духе или уставал, а мы сидели здесь и пировали. Для других он был опасен, а своим придворным был полезен и помогал им. Колдунов негоже хвалить, но, клянусь государем, если бы кто увидел его отвагу, сказал бы: «Есть ли на свете кто лучше!» Но был он грозен и за малейшую провинность мог стереть человека с лица земли. Сто лет я ему служил и ни разу не посмел без его приказания подойти к этому окну. А если подходил, то лишь для того, чтобы выслушать его волю. Столько уже времени он мертв, а вся наша страна еще трепещет в страхе и никто не смеет пройти у подножия той белой скалы, и мы не знаем, что там внутри».

Закончился пир, все разошлись. И подали царю маленький кисет, запечатанный печатью змея, и доложили, что здесь ключ от той маленькой беседки. Евнух пошел с нами. Кроме меня, с царем никого не было. «Стоит ли идти смотреть, не оказалось бы там колдовства», — сказал царь. Я же отвечал ему: «Нигде колдовства не было, отчего же там ему быть? Я открою сам, но, раз такой запрет на том лежал, что и после его смерти никто не смеет туда идти, может, мне всего не покажут, а лишь тебе, поскольку ты более великий царь, чем тот колдун». Сказал он мне: «От тебя не укроется ничего, посмотри, что там есть!» Он сам взломал печать и дал мне ключ. Я пошел, открыл [дверь] и вошел. Вещей там не было никаких, только роскошные, шитые жемчугом ковры.

Пока мы не открыли двери, снаружи ничего не было видно, а как вошли, изнутри были видны и сад, и та беседка. Сказал я царю: «Глазом я ничего опасного не вижу и ухом не слышу. Думается, что сделал он себе просто место отдыха, и ничего больше». Царь вошел, огляделся, не было там ничего, кроме постели. Заставил меня вынести одеяла, вытряхнуть и снова постелить. Я раздел его и уложил, а сам вышел. Он спросил: «Почему ты здесь не ложишься?» Я отвечал: «Да не допустит этого господь! Если этот нечистый никого в грот не допускал, то твой покой тем более не следует нарушать. Я буду спать за дверью и сторожить, кто знает, что может случиться!»

Оказалось, царица и дочь деламского царя тоже были внутри этой скалы со своими верными служанками и наблюдали. Когда царь остался один и больше никого не было, они подошли к двери — ключ был там с той стороны, и изнутри ничего не было видно. Когда они вошли, Джимшед лежал лицом к стене. Дверь открылась, он обернулся и, увидев царицу, воскликнул: «Уж не видение ли это, как могла здесь оказаться Бепари?!» Бепари отвечала: «Да не допустит этого господь, не видение я и не дурной дорогой пришла». — «А как же ты пришла сюда? — спросил Джимшед. — Покажи мне!» Царица показала ему на дверь: «Вот отсюда я пришла». Я же ничего этого не видел, только голоса слышал, но сам молчал. Понял я, что был там тайный ход, иначе зачем было накладывать запрет на эту беседку, когда в городе много домов еще прекраснее и никто не запрещает их осматривать. Притворился я спящим. Царица пробыла там до утра.

Когда занялась заря, Джимшед пожелал выйти через ту дверь, но Бепари сказала ему: «Не надо! Деламская царевна наказала мне: «Кто знает, может, царь захочет пройти через эту дверь, не позволяй ему, иначе слух об этом разнесется, и, когда все это будут знать, какая в ней польза!» Я пойду тем же путем, а вы заприте дверь, ключ возьмите с собой и ступайте во дворец. Я тоже приду туда. Я думаю, что эта пещера лучше всего, что есть в этом городе!»

Царица ушла, и, когда она закрыла за собой дверь, в стене даже не было ничего заметно, не видно было, что там была дверь. Окликнул меня Джимшед: «Кераг! Ты спишь? Сторож должен быть более бдительным». Я отвечал: «Когда было нужно, я был бдительным стражем, а теперь было время спать, потому я спал». Засмеялся он: «Открой дверь!» Открыл я дверь, и повелел он: «Пойдем во дворец, сегодня займемся домашними делами, мне сегодня некогда, и я никого принимать не буду. Придворным скажи, пусть отдыхают. Завтра я провожу тебя, а сам еще два дня буду их гостем, все здесь улажу, а более мешкать не могу, пойду за тобой следом». Передал я придворным приказ царя, но отвечали они так: «Негоже царю без свиты входить в город. Когда царь пожалует, мы будем чествовать его и сопровождать до города. Но если он не хочет этого, то выйдем мы только завтра — не сегодня».