Русуданиани

Когда справили вашу свадьбу, родители ваши пребывали в печали, и мы, скрашивая им разлуку с вами, находились при них неотлучно. Мы по своей воле не пожелали никуда уйти, и господин, батюшка наш, ничего нам не приказывал. Тем временем из страны франков[45] было получено известие и письмо от короля: «Давно, мол, не имею вестей от тебя и весьма тревожусь, может, беда какая стряслась или мы чем не угодили тебе. Отчего покинул ты наш двор и ничего о себе не сообщаешь? Ныне же есть у меня одно дело к греческому царю, и, если ты сам не в силах пускаться в дальний путь, пришли ко мне одного из своих сыновей. Пусть он станет свидетелем моих деяний, будь они добрые или злые, и пусть расскажет тебе о них».

Приказал мне мой отец, и я пошел. Когда я пришел, доложили королю: «Прибыл Гурзи». Он знал меня и прежде, и встреча со мной была ему приятна. Тут же прислали за мной человека. Король принял меня с большим почетом, какого я не был достоин, оказал мне всяческие почести и не стал идти походом против греческого царя, я их примирил сладким словом и добрым посредничеством.

Пробыл я там два месяца, и не было такого дня, чтобы король не пригласил меня и многим не одарил. Наконец я простился с ним и он позволил мне уйти, на прощание пожаловал мне столько, что не мог я всего увезти. Оставил я сокровища тамошним знакомым и отбыл.

На следующий день я встретил в пути большой караван, и караван-баши оказался почтенным человеком. Приятно было видеть мне его, а ему — меня. Нам не хотелось расставаться, столь сердечной была наша встреча. Мы спешились и остановились на отдых. Привечал я его, а он — меня. Любовно, по-дружески обходился он со мной. Он спрашивал меня о той стране, откуда я шел, а я его выспрашивал о той, откуда он ехал. Он сказал: «Я прибыл из такой страны, лучше которой не увидишь, хоть весь свет обойди! Это христианская страна, и человеческий разум не в состоянии постичь милосердия тамошнего государя. Столица его именуется Желтым городом, а имя царя — Нушреван. Увидев его, скажешь: «Это существо не земное, он подобен небожителю». Положил он за правило и из месяца в месяц обычая своего не нарушает: всякий понедельник сзывает он всех нищих, какие есть в его владениях, и своей рукой оделяет их. Дает им столько, сколько в силах они унести. Во вторник собирает он вдов и сирот, опрашивает, не притесняет ли их кто, не вершит ли несправедливости. Распоряжается он так, чтобы каждому досталась его доля, чтобы никто не знал нужды — и сам от нее не страдал, и других не обижал.

Находятся при его дворе и пользуются его покровительством бесчисленные неимущие из других стран, бездомные и бесприютные, беззащитные сироты, прокаженные, слепые и увечные. Воистину несть им числа, но по средам, опять-таки своими руками, царь их обмывает и одевает, кормит и поит, дает по драхкану.

Каждый четверг облачается он в одежду раба, дабы никто не узнал в нем государя, и обходит свой город пешком. Осматривает, как отмеряют и вешают на весах купцы, ибо издан приказ в той стране: как купил, так и продай. И проверяет царь, не пересилила ли в его подданных алчность и не преступили ли они закон. Но кто позволит себе нарушить его волю! По пятницам собирает Нушреван всех высших и низших советников и вершит правый суд, чтобы в его владениях не было несправедливости, чтобы не было раздоров между друзьями и тяжб между родными и чтобы богатые не притесняли бедных.

В субботний день царь приказывает отправлять церковную службу и никого из служителей бога не отпускает с пустыми руками и дает им все, в чем они нуждаются. До девяти часов занимается он этим. В девять часов входит государь в церковь и с девяти до трех вместе с царицей молит господа со слезами горючими даровать им наследника. Как настанет три часа дня, приглашает царь своих приближенных к трапезе и пирует с ними — прилично и умеренно, выслушивает их речи и веселится с ними, каждому дарит то, что ему подобает.

Одну неделю проводит так. Вторую неделю, начиная с понедельника, открывает он двери сокровищниц и сзывает великих и малых, не забывает никого, и, что человеку потребно, кто чего достоин, раздает всем и всю ту неделю проводит в щедром одаривании. Так проходит месяц, и, как настает другой, вновь начинает царь свои благодеяния».

Услышав такой рассказ [от караван-баши], сказал я себе: «Если слова его правдивы, то что я могу увидеть лучше этого или чем я могу доставить удовольствие моим родителям, как не рассказом о милосердии христианского царя, увиденном моими собственными глазами!»