Рута

Дийкстра схватил письмо. Печать королевы! Он сперва даже не обратил внимания на подпись. А он так не сдержанно отреагировал, и тот паршивец за дверью, наверняка порадует хозяйку, да и не только ее, ярким рассказом об истерики главного советника короля. Хотя нет! Не для этого она сама сообщила о покушении. Она хотела напомнить о себе, что не дремлет, что будет первая кто пнет умирающего льва. Но тем не менее…

— Поработай с гонцом, Ормо, — обратился он к заскучавшему чародею. — Да, так, чтобы из него фонтаном бил страх. А я пока напишу ответ.

Когда чародеи вышли, граф немного пройдясь по залу, сел за стол, обмакнул перо в чернила, подумал еще немного и принялся писать:

«Ваше величество!

Безмерно благодарен вам своевременную информацию, и вместе с вами искренне рад, что король жив и находится в добром здравии.

Я распорядился, чтобы придворные чародеи провели тщательное расследование, выявили всех без исключения, кому так или иначе, была бы выгодна смерть Его величества короля Агульменда. Прошу Вас оказывать им всяческую помощь, и не гневаться если они осмелятся даже Вам задавать неприятные вопросы. После проверки, и обнаружения виновных, обещаю, что наказание настигнет таковых, не зависимо от того какое положение они занимают в королевстве.

Нижайше кланяюсь, Ваш верный слуга граф Гувот»

Как только Дийкстра положил перо, в дверь постучались.

— Входи.

— Он готов, — сообщил вошедший Ормо.

— Давай его сюда.

Чародей втащил за шкирку упирающегося и трясущегося гонца, правое ухо которого сильно отличалось от левого размерами и краснотой. Увидев графа, он и вовсе раскис, заплакал и запричитал:

— Клянусь я тут не причем… я ничего не знаю…

— А твоя королева?

— Я ничего не знаю! — еще громче завыл парень.

— Чувствую здесь пахнет крупным заговором, — сверля глазами почти лишившегося чувств парня, грозно произнес Дийкстра. — Ну ничего я обязательно выясню все что считаю необходимым.

Сделав ударение на последних словах, он протянул гонцу свиток, и уже мягко произнес:

— Доставь мой ответ Ее величеству королеве.

Дрожащими руками приняв конверт, парень засунул его за пазуху, несколько раз поклонился и стрелой вылетел вон.

— Мы получили послание от волчицы, — сообщил Ормо, как только за гонцом захлопнулась дверь. — Рута с осени не покидала гор.

— Значит — не она, — облегченно вздохнул граф. — Хотя это и так было понятно, но проверить никогда не лишне. Тогда — кто?

— Думаю, сфера осталась у похитителей.

— Линье и Вэгира…хм… — усмехнулся Дийкстра, погладив подбородок. — Люди Нобижона выполняют заказы Ложи. Очень интересно! Сообщите Титу, что пора начинать.

— Сделаем.

— А теперь ведьмака ко мне, Геральта. Хотя нет давайте обоих, — приказал он чародеям.

* * *

В храме ярко горели факелы, от чего раскинутые на все четыре стороны света разноцветные витражи, жутко светились в темноте ночи. Еще больше дрожи в коленях придавал вой какого-то страшного существа, раздающейся из прилегающего к виковому полю леса. Вряд ли кто-нибудь в здравом уме, согласился бы сейчас покинуть стены города и направится в храм просить у Книги совета и помощи. Днем здесь выстраивались огромные очереди из пришедших отовсюду паломников, но ночь, выпуская своих питомцев, загоняла всех за высокие стены. И только один человек не боялся ни оставаться ночью у алтаря, ни выходить в поле. Он стоял на коленях у высеченной из мрамора фигуры — ни мужской, ни женской и что-то тихо шептал склонив голову.

Вдруг кто-то заглянул в зеленый круглый витраж, затем открыл северную дверь и мягко переступил через порог.

— Здравствуй, Ассирэ, — не поворачиваясь приветствовал стоящий на коленях человек.

— Доброй ночи, Борисий, — ответила чародейка и опустилась рядом с ним на колени. — Я запуталась. Помоги!

— Весь мир запутался. Просветление и истина приходят через боль и страдания. Только узнав плохое, можно увидеть хорошее.

— Не ужели нельзя избежать войн и мучений! — в сердцах воскликнула Ассирэ. — Объяснить, вразумить, вложить в безумные головы разума!

— Ты попробовала?

— Бесполезно. Они одержимы властью и готовы из-за нее даже друг друга разорвать. Фрингилья и эльфки, еще более-менее вменяемы, но остальные просто будто с ума посходили.

Борисий хоть и был в обличие молодого человека, смотрел на нее по-отцовски своими лучезарными глазами. Он улыбнулся и погладил ее по голове, от чего чародейка чуть было не разрыдалась, как маленькая девочка.