Рута

Женщина подошла к коню погладила по шее, расстегивая подпругу.

— Прости, дружище, но так надо!

В сторожке, маленькой покосившейся избушке, девушку уложили на принесенную из телеги козлиную шкуру. Мужик с сыном затопили маленькую печурку и поставили греть воду, развесив мокрые плащи на натянутую вдоль стены веревку. Рута села на колени возле раненой, сняла с нее меч и осторожно раздела. Рана была большая, почти во всю спину, но не глубокая. Видимо, чудовище нанесло ее когтистой лапой или шипом. Ведьмачка наклонилась и понюхала, слегка на нее надавив, и тут же отпрянула. Резкий неприятный запах, не оставил сомнений, что она нанесена ядовитым шипом. Выверна или магнухария, в народе шипохвост! Другие ядовитые шипастые в этой местности не водятся.

Промыв как следует рану сперва теплой водой, затем первачом, который мужик отдал ей с большим сожалением, и, смазав ее противоядием, Рута достала из своей дорожной сумки деревянный ларчик. Извлекла оттуда и тщательно промыла в самогоне иглу и шелковую нить, и принялась аккуратно сшивать рану. Закончив, смочила полотно заживляющим раствором, половину положила на шов.

Мужик с сыном уже давно храпели возле печурки, положив шапки под голову. Видимо опасаясь, что женщина украдет у него узелок с хлебом и солониной, Карик крепко держал его в объятиях. Рута усмехнулась, взяла уже высохшую попону и факел и вышла на улицу.

Дождь сыпал мелкими брызгами, летающими, как снег во всех направлениях. Ветер пронизывал до костей, заставляя плотнее закутываться в плащ. Полуразрушенный сарай, в котором стоял конь и кляча, со всех сторон был обложен лапником, поэтому ветер не продувал его насквозь. Шэво увидев ее, закивал головой. Она подошла, обняла его за шею и поцеловала плюшевую морду. Погладила следы оставленные хомутом, приложила к ним вторую половину смоченного полотна. Накрыла коня попоной и отправилась спать.

Осторожное прикосновение к плечу заставило ее проснуться. Машинально сжав рукоять лежащего рядом меча, она медленно открыла глаза.

— Чего тебе?

Карик убрал руку и почесал нос.

— Стало быть, пора нам. Дороги размоет совсем, а того гляди и заметет. Нету ничего хуже, чем зимовать в лесу!

— Заплати ей, а потом иди куда хочешь.

— А будет она жить-то? Мож помрет не сегодня завтра…

Взгляд Руты заставил его замолчать. Он тяжело вздохнул, достал из кармана мешочек с несколькими монетами и положил рядом с ведьмачкой.

— Это все!

— Так ведь страховидла-то…

Звук вышедшего на треть из ножен меча, делал дальнейшие споры бессмысленными. Вздохнув так тяжело, как только позволили легкие, Карик положил рядом с тощим мешочком более упитанный.

— Проваливай!

Рута со звоном вернула меч на место, провожая взглядом пятившегося к двери мужика.

Когда голоса и удаляющиеся шаги стихли, женщина смочила раствором совсем высохшее полотно с раны девушки. Снова достала деревянный ларчик и принялась чинить ее порванную куртку.

День тянулся бесконечно долго. Через маленькое, затянутое слюдой, оконце избушки, невозможно было разглядеть идет дождь или нет, но выходить на улицу совсем не хотелось. Только к вечеру Рута вышла, что бы проведать коня и удивилась. Возле сарая стояла брошенная кметами телега. Снег покрыл ее тонким слоем, но сменивший его дождь, беспощадно заставлял снег таять.

«Как-то странно все это, — думала ведьмачка, расчесывая гребнем длинную гриву Шэво. — Кметы оставляют телегу, отправляясь в семидневный путь. А девчонка, не смотря на то, что прошли уже сутки, так и не пришла в себя. Когда меня укусил малагор, мне хватило пяти часов, что бы восстановиться. Либо в ране яд более сильный, чем я думаю, либо она не ведьмачка. Но зачем тогда браться за такую работу? Обычному человеку в одиночку не победить даже детеныша выверны! Пожалуй, подожду пока давать ей ведьмачий эликсир, если она простой человек, то он убьет ее».

Утром раненая издала слабый стон и пошевелила рукой. Рута убрала с ее лица длинные пепельные волосы, открыв давно заживший, но все равно заметный шрам пересекающий всю щеку. Большие зеленые глаза девушки смотрели на нее удивленно и растерянно.

— С возвращением!

Рута улыбнулась, поправляя снова упавшие на лицо раненой волосы. Девушка молчала, продолжая внимательно на нее смотреть.

— Я Рута Белая Прядь. Ведьмачка. Дочь Талина Степного Льва.

— Цири, — произнесла слабым голосом девушка. — Дочь Геральта из Ривии, Белого Волка.

— Цири?! Я слышала твою историю в многочисленных балладах и сказаниях, но признаться думала, что все это выдумки. — Удивилась Рута. — И Весимир ничего мне про тебя не рассказывал, говорил, что никому из ведьмаков, кроме моего отца, не удалось иметь детей!

— Геральт мой приемный отец.

Тем более не понятно! Зачем она взялась за то, что ей не под силу? Ведь ведьмак — это не просто профессия, это еще и генетические изменения, дающие способности во много раз превышающие человеческие. Все эти сомнения отразились во взгляде Руты. Цири горько усмехнулась.