Рута

Рута на минуту задумалась. Разницы, оттого, что он будет тащиться рядом или, сидеть в засаде вместе с теми головорезами, если он с ними в сговоре, нет никакой. Чем ближе он будет, тем проще его достать мечом. К тому же ей не нравились новые ощущения, в которых так и не удалось разобраться, а все что не имело ясность, приносило дискомфорт в душу и потребность понять. Проще говоря, любопытство взяло верх.

— Куда вы направляетесь? — уже ровно спросила она.

— В Ард Каррайг.

— Ну, что ж, нам действительно по пути. Не вижу причин, отказывать вам в своем обществе.

Она ждала увидеть самодовольную, высокомерную улыбку победителя, но вместо этого обнаружила возбужденный блеск в его глазах.

— Благодарю. Думаю, что все-таки смогу быть вам полезен.

Он встал и подал ей руку. Прикосновение было приятным, даже с лишком.

Проехав мимо помпезного, украшенного колоннадой и лепниной, здания гимназии для мальчиков чародеев, они свернули к северным воротам Бан Арда. На улицах было пустынно и тихо. Не большое оживление царило у длинного, напоминающего конюшню, здания с большой и яркой вывеской «Больница».

— Еще один, вполне можно воткнуть вот сюда, — утверждал длинноносый мужчина средних лет с редкими волосами вокруг небольшой лысины, подстриженными на уровне шеи и развивающимися на ветру сальными кудельками, указывая на узкую незанятую полосу в телеге, до верху заставленной свежесколоченными гробами.

— Не можно! — рычал в ответ возница, бородатый краснолюд с густыми мохнатыми бровями и причудливой формы носом. — Лошади не выдюжат.

— Поймите, уважаемый, — уговаривал длинноносый, теребя в руках льняную зеленую шапочку и поправляя такого же цвета накидку. — Нам не куда их ставить. Не можем же мы, право, выставлять их на улице.

— А я что ль должен родить вам это место! — отвечал краснолюд, возбужденно размахивая короткими но увесистыми ручищами. — Говорил, еще тот день: на кой ляд эти ящики, навалом было бы шибче.

— Имейте же уважение хоть каплю! Это же люди!

— А мне, доктор, накласть, что люди, что нелюди! Им уже все равно, а мои коняги того гляди падут! Уже пятый день без роздыху туда обратно. А этих все едино в печь, они и без дров хорошо горят, только масло подливай.

Врач бессильно махнул руками и скрылся в дверях больницы, бормоча что-то себе под нос, а возница чмокнул лошадям и тронул поводья.

— Люди, понимаешь! Уважение им подавай!

Рута подъехав к телеге обратилась к краснолюду:

— Как бы мне узнать жива моя знакомая или нет?

— А никак, — подбоченился возница, — доктора сами уж не знают: кто есть кто и от чего помер. Раньше-то хоть имена на гробах малевали, а нонче уж не ясно кто тама в ящике лежит баба, аль мужик или дитя. Так что если оклемался значит придет до дому, а коли нет — стало быть мой клиент.

— Тем не менее, прошу тебя, — ведьмачка протянула ему несколько золотых монет. — Узнай, что с Велешей с улицы Ремесленников и ее мужем, и сообщи родным.

— Ну за такие деньги, можно и узнать, — пересчитывая монеты, радостно усмехнулся краснолюд. — Ладно, сделаем! Вот этих отвезу, тогда…

— Куда их? — поинтересовался у него Басто.

— Сжигать, ясно дело! Нашу большую плавильную печь приспособили. Нельзя, говорят, заразу в землю, только в огонь. Хорошо хоть второй день ветер в сторону гор дует, а до этого вонь такая здесь стояла, что сортир казался цветущим садом. Ну, бывайте!

Он свернул к восточным воротам.

Конь Руты шел не ровно, высоко подняв голову, косил глазом на Басто. Не помогало даже частое похлопывание по шее.

— У вас превосходный жеребец, Рута. Но похоже, я ему не нравлюсь.

— Похоже на то.

— Как его зовут? — поинтересовался он.

— Шэво.

— В переводе значит: ночь.

— Вы знаете зерриканский язык? — удивилась Рута.

— Немного.

Они миновали ворота и выехали на тракт. На дороге было так же пустынно, как и в городе. Те кто мог и хотел, видимо, уже давно покинули город, а большинство оставшихся ждал унылый последний путь на восток.

— Смерть не от войны, так от чумы, — произнес он задумчиво. — Вы никогда не задумывались, что десяток или пусть сотня спасенных вами жизней, совершенно ничего не значат в масштабе даже одного государства, не говоря уже о мире.

— Мой мир, господин Басто, — усмехнулась Рута, — там где я нахожусь в данный момент, и не важно, что это одна семья или деревушка. Мне вполне достаточно, потому что моя роль соответствует размерам моего мира.

— Хм… Бывает, что и маленькая букашка способна изменить судьбу всего человечества.

— А еще бывает, что одному большому человеку все остальные кажутся маленькими букашками, судьбу которых можно решать не задумываясь. И уж конечно, ему и в голову не придет — взять лупу, рассмотреть каждого и заглянуть ему в глаза.

— И часто вы видите в этих глазах благодарность? — с усмешкой спросил он.

— Гораздо реже, чем хотелось бы, но мне вполне хватает денежного вознаграждения.

— А разве человек не должен испытывать морального удовлетворения от своего ремесла?

— Человек, наверное, должен, но я не человек.

— Но ведь и не зверь.

Рута снова попыталась успокоить коня, но Шэво затряс головой и захрапел.