Рутинер

Возница щелкнул кнутом, лошади заржали и рванулись с места. Экипаж начал набирать ход, я перехватил пистоль за ствол и увесистой рукоятью приложил по голове попытавшегося заскочить внутрь горожанина; тот с залитым кровью лицом полетел на брусчатку. Злосчастная арка осталась позади, кто-то из наших преследователей решил перехватить поводья мчавшей следом кареты, получил палкой от сидевшего на козлах охранника и отлетел в сторону, а затем нападавшие ринулись в подворотню, спасаясь от копыт вернувшихся верховых сопровождения.

Мы уже миновали перекресток, когда дверца со стороны Микаэля распахнулась и сунувшийся внутрь бородач вцепился узловатыми пальцами в шею не ожидавшего нападения Уве. Школяр полузадушенно пискнул, но продолжал удерживать защитный полог, на выручку ему пришел бретер. Маэстро Салазар со всего маху врезал бюргеру кулаком в нос, тот всплеснул руками и вывалился на дорогу.

— Пока-пока! — издевательски расхохотался Микаэль и захлопнул дверцу.

Я последовал его примеру и вдруг перехватил изумленный взгляд Марты.

— Чего еще? — нахмурился я, повернул голову и обнаружил засевший в стенке на пару ладоней выше плеча арбалетный болт — крайне странный и вместе с тем определенно знакомый, угловато-неровный и цельнометаллический.

Святые небеса! И когда успели стрельнуть?!

Уве охнул и закашлялся, а только восстановил дыхание и сразу зачастил:

— Невозможно! Я ни на миг не терял контроль над пологом! Поверьте, магистр!

— Верю, Уве, — успокоил я школяра, накрыл странный метательный снаряд носовым платком и, раскачав его, выдернул из стенки.

Микаэль наклонился получше рассмотреть болт и недоуменно нахмурился:

— Что за ерунда?

— Я не чувствую его, — подтвердила Марта и добавила: — Совсем.

А вот Уве кое-что припомнил.

— В Мархофе… — неуверенно произнес он. — Магистр, вы что-то такое рассказывали об убийстве того книжника!

И это было действительно так: я извлек из стены брата-близнеца арбалетного болта, который всадили в косоглазого Эгхарта Новица. Все та же угловатая форма, словно у не доведенной до конца заготовки, все та же невосприимчивость к эфирному воздействию, вызванная как использованным материалом, так и тем обстоятельством, что мастер не вложил в изделие ни крупицы своей души. Просто мертвый кусок железа — идеальная вещь для убийства магов, от которой не спасет никакой защитный полог.

— Штампованное метеоритное железо, — произнес я, и маэстро Салазар восхищенно выругался.

— Черно-красные зашли с козырей, Филипп! — сказал он. — С козырей-козырей! Угоди болт на ладонь правее, и ты отправился бы прямиком на небеса.

Будто я сам не отдавал себе в этом отчет! Но этого маэстро Салазару показалось мало, и он с выражением продекламировал:

Небесный металл мастер найдет,
Клинок скует и в руку возьмет,
Паутину магии меч рассечет,
Колдуна пронзит, не подведет.

Я тяжко вздохнул:

— Пожалуйста, Микаэль, скажи, что это не ты сам сочинил. Такие вирши — перебор даже для тебя.

Бретер рассмеялся:

— Нет, не я. Это из одной гиарнийской баллады.

— Хвала небесам!

— Хвала-хвала. Небесам-небесам, — покивал Микаэль и указал на лежавший меж нами болт. — Будь добр, убери эту мерзость. А лучше выкини.

— Да вот еще! — недобро оскалился я, заворачивая метательный снаряд в носовой платок. — Уж поверь, применение ему найдется.

— Кто бы сомневался, — пробурчал бретер и с нескрываемым отвращением сплюнул себе под ноги.

В этот момент наша процессия миновала таможенный пост, и старые районы города остались позади, на смену стуку копыт по булыжникам пришли глухие отзвуки деревянной мостовой, а затем и вовсе влажно зачавкала дорожная грязь. Больше нас останавливать не пытались.

— Хорошо, что уезжаем из Риера, — сказала тогда Марта, и мы с Микаэлем переглянулись с одинаково невеселыми ухмылками.

Хорошо — да. Вот только мои проблемы — из тех, что бегут по пятам и грызут ноги, а когда изловчатся и свалят, то непременно разорвут глотку. От таких не сбежать. Тут либо ты, либо тебя. И можно сколько угодно храбриться и хорохориться, но шансы отнюдь не на моей стороне…

ГЛАВА 3

С Морицем Прантлом наши дороги разошлись в Вакенхальде — самом крупном городе южного Виттена, в двух днях пути к западу от Ренмеля. Мне даже не пришлось выдумывать повод для расставания с коллегами — помог Уве. С каждым днем школяр становился все мрачнее и беспокойней, но в ответ на расспросы лишь пожимал плечами, не желая раскрывать причину своего дурного настроения, и разоткровенничался лишь в окрестностях этого самого Вакенхальде.

— Магистр, — обратился он ко мне, — дальше я с вами не еду.

Я откинулся на стену кареты и выжидающе приподнял брови.

— А что мне делать в Ренмеле? — хмыкнул Уве в ответ на вопросительный взгляд.

Маэстро Салазар столь вопиющую глупость оставить без комментария не смог, но от уничижительных высказываний в адрес паренька удержался и лишь многозначительно заметил:

— Ренмель — это Ренмель.