Ружья для царя. Американские технологии и индустрия стрелкового огнестрельного оружия в России XIX века

Комиссия Артиллерийского управления, созданная в 1856 году для изучения состояния казенных оружейных заводов, пришла к выводу, что Крымская война продемонстрировала отсталость российской оружейной промышленности, и подвергла критике некоторые аспекты системы крепостного труда, являвшиеся «постоянным препятствием к улучшению выделки оружия». Начать хотя бы с того, что система закрепления и принудительного пополнения рабочей силы сильно ограничивала источники квалифицированной рабочей силы в оружейной промышленности. Во-вторых, ни рабочие, ни руководящий состав не имели стимулов улучшать производство и приспосабливаться к механизированным операциям. Рабочие обладали гарантированной работой, но не имели подготовки и желания реагировать на инновации. Для руководства, от которого требовалось обеспечивать рабочих средствами к существованию, эта обязанность служила серьезным сдерживающим фактором для механизации производства. По мнению комиссии, внедрение машин, которые ускорили бы и облегчили бы труд, было невозможно: они лишали многих работы и, следовательно, средств к существованию. Приобретенные машины рассматривались скорее как обуза, чем как благо, – их применяли лишь для того, чтобы создать видимость занятости работника, и содержали крайне халатно [Ашурков 1983: 58–59][246]. Наконец, согласно распространенному мнению, крепостные оружейники были неэффективными, ненадежными и нечестными работниками: «…вообще, кажется, не может подлежать сомнению, что одни люди свободные способны к труду добросовестному; тот же, кто с малолетства работал из-под палки, неспособен к несению иной ответственности, пока не изменится общественный его быт» [Глебов 1862: 175][247]. Шесть лет спустя в знаменитом докладе, содержавшем предложения по изменениям в российской армии, военный министр Милютин вновь сказал о необходимости отмены приписного, фактически крепостного труда [Милютин 1902: 145].

19 февраля 1861 года царь подписал указ об освобождении помещичьих крестьян. За этим последовало освобождение других категорий крепостного населения, включая государственных крестьян (в 1866 году). Для предмета нашей работы важнейшим является освобождение тульских оружейников в 1864 году и ижевских и сестрорецких оружейников в 1866 году. Рабочих всех трех предприятий освободили от обязательного труда. Тульских оружейников приписали к мещанскому сословию, а их собратьев из Ижевска и Сестрорецка перевели в сельские обыватели с приданием тех же прав, что и только что освобожденным государственным крестьянам. На всех трех оружейных заводах государственные земли, на которых жили оружейники, стали частными владениями: за оружейниками остались их дома и садовые участки в качестве частной недвижимой собственности; пашня в целом стала общинной собственностью оружейников, пастбища отошли к домохозяйствам в качестве наделов. Тульские оружейники, состоявшие в ассоциации не менее 20 лет, были пожизненно освобождены от государственных налогов и призыва в армию; имевшие меньший срок получили эти льготы на шесть лет. В Ижевске и Сестрорецке оружейники, проработавшие на оружейной фабрике не менее 20 лет, могли получить паспорт в городской управе и уехать [Орфеев 1903: 1–3; Александров 1957: 95-105; Козырева 1973: 65–70].

Следует отметить несколько специфических особенностей общественного устройства и организации рабочей силы в российской оружейной промышленности сразу после ликвидации крепостной зависимости. Во-первых, как и в случае с освобожденными крепостными, правительство видело в связях с землей и сельских общинах основу общественного строя. Возможно, с его точки зрения, было разумно поощрять освобожденных крепостных к сохранению земли и продолжению работы на ней, но для оружейников определенно не было экономического смысла оставаться землевладельцами и тратить часть своего времени на профессиональную сельскохозяйственную деятельность. Во-вторых, правительство проводило несколько непоследовательную политику в отношении профессиональной элиты оружейников. Предоставив большие привилегии старшим по возрасту и опыту тульским оружейникам, правительство ясно выразило желание вознаграждать и удерживать наиболее квалифицированных рабочих. В Сестрорецке и Ижевске, напротив, самые опытные оружейники могли получить паспорт и уехать. Многие так и поступили. В Ижевске, например, в начале 1867 года на заводе работало 4125 оружейников; к апрелю из них осталось 2637 человек. Как сообщила администрация завода, «большая часть оружейников, терпя крайний недостаток в семейном быту, спешили удалиться в разные места на промыслы» [Александров 1957: 104–106][248]. Конечно, сокращение государственных заказов накануне грандиозной программы перевооружения привело к простоям, однако похоже, что прежние опасения консерваторов, что государство потеряет рабочую силу в годы затишья, не были такими уж необоснованными.