Рыба-одеяло (рассказы)

Какой-то стук раздался. Оглянулись - землянка рядом. Дверь открывается, и оттуда выходит громадный рыжий фриц с заспанной мордой. В руке котелок держит. Направился прямо к Кадурину. Стал мыть над ним котелок, старательно трет. Мы так и замерли: вдруг догадается, что у его ног не камень, а человек лежит? Забейко сделался белее полотна. Выхватил пистолет и навел на фрица. А тот кончил мыть и выплеснул грязную воду на Кадурина. Выстрелил бы Забейко, едва успел его за руку схватить. Он только зубами заскрипел.

Еще двое в касках вышли из землянки, тоже с котелками, по тропинке побежали. Рыжий что-то крикнул им и кинулся догонять.

Тут Кадурин переполз к нам, и мы, как ящерицы, юркнули в гущу зелени. Теперь ни назад ни вперед. Хорошо, что костюмы зеленые, с листьями сливаются. Пистолеты на курке держим, сквозь ветки на дорожку поглядываем. Фрицы вернулись в землянку. Напряжение у нас спало.

- Ох, что со мной было, - говорит Кадурин, - когда он подошел, я будто окаменел и даже дышать перестал.

- Так и хочется заложить гранату в их берлогу, - сказал Забейко, - да в каждый ствол по парочке закатить! Эх, и рвануло бы их во все стороны!

- Петергоф оберегаем, давно бы Кронштадт из всех орудий ударил.

- Ничего, теперь-то уж точно наши артиллеристы в этом месте их кокнут и Петергоф не испортят!

Неприятельский лагерь проснулся. Неподалеку запиликали на губной гармошке. "Возле Нижнего дворца играют, - говорит Кадурин. - Развлекаются!"

Запах душистых сигарет донесся и обеда. Вспомнили, что голодны. Осторожно вскрыли ножом консервы. Одной рукой едим, а во второй пистолет зажат. Вдруг какой-нибудь фриц вздумает в кусты сунуться? Сейчас бы и рады в воду, да не выбраться отсюда. По тропинке гитлеровцы снуют. Рассматриваем орудия, что вокруг нас стоят, даже солдат пересчитали, которые мимо проходят...

С наступлением темноты сползли в воду. Шли очень тихо, чтобы не нарваться на вражеские "секреты". В одном месте Кадурин стал пристально разглядывать кусты. И говорит: "Определенно, здесь они никогда не росли". Вдруг послышался негромкий разговор. По берегу замелькали тени. Мы сразу же опустились на дно и дышим через камышинки, которые несли с собой на всякий случай.

Через некоторое время поднялись. Голоса замерли вдали. Забейко подплыл к берегу. У него зрение острое, видит - земля свежая, гитлеровцы недавно вкопали здесь кустики, чтобы прикрыть свое пулеметное гнездо. Кадурин сверился по компасу и точно засек эту вражескую точку.

Прошли еще с полкилометра. У берега громадный валун лежит. Посмотрели на карту побережья - не было раньше этого камня. За ним могли укрываться вражеские дозоры. Забейко хотел идти пощупать подозрительный валун, не из фанеры ли сделан, но Кадурин не разрешил. Стрелка на голубоватом циферблате компаса бешено вращалась, чувствуя поблизости металл.

- Заминировано! - сказал нам командир.

Пришлось проползти под водой опять с тростинками во рту.

Под утро оказались у Стрельнинской пристани. Старинный синий домик на берегу, двухэтажный, с балконами, и там гитлеровских солдат битком набито. После завтрака бегают посуду мыть. Через несколько дней наша разведгруппа связками гранат уничтожила их всех до единого.

* * *

В условленном месте целый день прождали свой катер. Запас продовольствия кончился. Хватились НЗ - шоколада, а он весь растаял в гидрокомбинезонах. Ягод в парке нет, все оборваны. Грызем кору и еловую хвою. Забейко путеводитель читает. "Петергоф-то, оказывается, - говорит он нам, - Петр намеревался сперва здесь, в Стрельне, построить. И каскады такие же сделать. Смотрите, канал тут есть и дворец на горе. Вот вернусь с разведки, обязательно все-все прочитаю о Петергофе!"

Нет и нет катера. Сутки прошли. Что-то там случилось. Самим надо выбираться. А путь нам преграждает открытая врагу стрельнинская бухта. У нас ни кислородных костюмов, ни шлюпки.

В парке множество деревьев срублено гитлеровцами для дзотов. Поленницы дров высятся. "Ну, разве не варвары? - с укоризной говорит Забейко. Сколько леса уничтожить!"

Стали плот сооружать. Трос у нас остался от резиновой шлюпки. Связали им несколько бревен.

Ночью отвалили от берега. Вдруг кричат: "Иван!"

А мы вперед продвигаемся. Снова окрик: "Плыви сюда, стрелять буду!" А мы дальше продвигаемся. Тихо стало. Еще прокричали два раза и выпустили ракету, вторую, третью. Скорей свернули в камыши. Они давай туда палить. А мы все дальше от этого места к берегу отходим. Скрылись, как гуси, в самых густых зарослях...

Страшно есть хочется! Стали выдергивать камышинки. Сам корешок беленький, мягкий, правда, безвкусный, но, наверное, питательные вещества имеет. Подкрепились и снова стали уходить.

Разгребаем камыши - тучи мошкары поднимаются. Мелкие-мелкие мошки нависли над головами. Сроду такой твари не видел! Водой обливаемся, ныряем в воду. Только вылезем, а их опять полчища. Смотрим друг на друга и не узнаем. Все лица распухшие, глаза ничего не видят.

Решили выйти из этого болота и пробиваться к нейтральной зоне. Пристань огибать долго, она далеко в море уходит, сразу нас увидят.