Рыбалка в Пронькино (СИ)

- А вот прошлая жизнь - совсем гамно. Даже вспоминать неохота. Был я тогда техником-дозиметристом. Про Чепецкий механический завод слышал когда-нибудь?

- Нет, я без понятия. - ответил Лёха. - Это где такой?

- Это в Глазове. Короче, коммунистическая партия направила. Что такое КПСС знаешь? Если чего тебе прикажет, хер от неё отъебёшься! Пятидесятые года, тогда атомная промышленность только поднималась. Людей не жалели, защиты никакой. Всё блять на давай-давай... По инструкции я должен замеры производить не более четырёх часов в день, а по жизни получалось часов по десять а то и все двенадцать. Средства индивидуальной защиты, положено прорезиненный костюм, изолирующий противогаз, сапоги, перчатки, тоже резиновые. А где они, бля? Дали халат синий хлопчатобумажный и марлевую повязку на морду. И не стирают! Говорят, сам стирай... А где? Я чё его домой понесу жене стирать, когда от него счётчик Гейгера орёт, блять, аж зашкаливает? Короче, писал я и в завком, и главному инженеру, и директору служебные, что надо то, надо это... А в результате что? Приходит каждый раз Мишка Урядников, это наш инженер по технике безопасности, начинает орать матом. Чё ты блять, всё пишешь? Все так работают! Не желаешь - пиздуй в отдел кадров и увольняйся на хуй, только вначале положи директору партбилет на стол! Через месяц тебя обратно привезут на то же место, только уже под конвоем.

- И что, ни отказаться, ни сбежать? - грустно поинтересовался Лёха.

- Да куда там! Хотя чё это я... Ты ж в те времена даже у отца в яйцах ещё не болтался, откуда тебе знать... Такие были времена. Сбежишь с завода - из партии исключат. Исключённого на работу никто не возьмёт. Значит, посадят за тунеядство. Пригонят опять на тот же завод, и будешь работать уже не как вольняшка а как заключённый. Да и как бежать - семью кормить надо, а другой работы нет. А пожалуешься на условия труда - мастер участка орёт, зам главного инженера орёт, парторг только не орёт, он сразу на хуй посылает... А потом начал я слабнуть, кровоподтёки пошли по телу. Ну схожу в заводскую поликлинику, а что они там могут? Витамины разве что поколют, и всё. Никто же мне лучевую не поставит. Тогда и слово-то такое говорить опасались. Это как против советской власти сказать... Так, шептались между собой ребята, и то с опаской. Стукачей-то кругом полно. А потом желудок отказался пищу принимать, начались рвоты постоянные. Сделали рентген, а там рак, с кулак величиной. Ну, тут меня конечно от работы освободили, положили в раковую больницу. Оперировать, говорят, поздно уже. Так что лечили меня, как на смех, тем же от чего я заболел - опять радиацией! Я главврачу пожаловался когда он обход делал, а он мне и отвечает с усмешечкой: лечим подобное подобным. Ну, полежал я месяца полтора, исхудал до кости, пролежни по телу пошли... А потом чё от меня осталось кинули на каталку харей вниз и увезли в морг. Вот такая была прошлая жизнь.

- Дааа... - протянул с интересом слушавший рассказ Петровича Толян. - пожалуй что у крокодила жизнь получше будет чем у дозиметриста.

- Да не то слово! - подтвердил Петрович. - Крокодилом как раз самая жизнь! Ни тебе партсобраний, ни профсоюзных взносов, ни авралов, ни переработок, ни облигаций госзайма, которые тебе вместо зарплаты впаривают, ни Берии, ни Хрущёва, ни прочих пидарасов... Зарылся в ил, глаза наружу выставил, и жди когда к тебе мясо бесплатное своими ногами придёт. А в Глазове у нас, блять, детям на молоко иной раз денег не хватало! А мясо, кто его из рабочих видел? Всё мясо - по начальству! А нам чё - картофан, огурцы с огорода, морковка, лук, кислая капуста, пшёнка, суп гороховый - вот и весь наш харч... Ну, бывала ещё иногда ушица, если ершей с плотвой в пруду наловишь...

- А что же ты своего мастера да парторга да главного инженера на мясо не схарчил? - усмехнулся Лёха. - Ты же к человечине, сам сказал, привычный по своему прошлому крокодильству-то! Раз-два, по голове монтировкой, ободрал, сварил, мясо съел, а кости в сортир выкинул.

- Эк ты сказанул! - без тени шутки ответил Петрович. - Это мне только теперь озеро память возвратило за то что я трактористом согласился поработать. А когда я дозиметристом был, я про свою прошлую жизнь ничего не помнил. Не положено её помнить, такой порядок. А если бы я помнил тогда, я бы их даже варить-жарить не стал! Затащил бы их, блядей, по одному на дно пруда, дал бы им пару дней подпухнуть, чтобы мясо помягчело, и объел бы до костей. Эх, если бы я тогда крокодильскую науку помнил!..

- Ну а дальше-то как оно было, в перерыве между жизнями? Чего-нибудь помнишь? - с интересом спросил Толян.

- А чего там помнить-то? Как помер, так ты сразу попадаешь в безличку. Ты вроде как есть, но сам себя не помнишь, ни одной жизни, ничего не происходит, тела у тебя никакого нет, мыслей и чувств никаких тоже нет. Только вроде как часики тикают, и так они долго тикать могут пока про тебя где-то вспомнят и во что-нибудь живое запихнут. Вот как запихнут, так начинается новая жизнь, а какая - это ты не знаешь, тебе наперёд никто не говорит.