Рыбка из «Аквариума»

— В отношении происков коммунистического Союза у меня нет сомнений! Во время последней стычки мы изъяли у этих проходимцев, глупых и безголовых, советский автомат Калашникова последней конструкции с ночным прицелом и устройством для бесшумной стрельбы. Этим оружием в Союзе оснащены части специального назначения.

— Я вызываю Сапату Вела! — решительно заявил Рабаса.

— И это надо делать немедленно, пока советский посол Колосовский, человек достойный, хороший посол, находится на отдыхе в Крыму, — сказал президент.

— Мы сразу убьем трех зайцев! — заметил военный министр, но никто не стал уточнять, каких именно.

— А поверенный в делах Дьяконов и в Аргентине занимался открытой пропагандой, он связан со всеми левыми кругами, — добавил шеф тайной полиции. — Он доставляет нам много хлопот.

Тут президент пригласил в кабинет ожидавших в приемной Карилью Маркоса, председателя комиссии по иностранным делам сената, и М.С. Гусмана, председателя комиссии по тем же делам палаты депутатов.

Изложив им ситуацию и свои соображения, президент без возражений получил их полную поддержку.

В Мексике было семь с половиной утра, а в Москве четыре с половиной дня. И в дорогом загородном ресторане посол Карлос Сапата Вела, советник посольства Альфонсо Эррера Сальседо с женами, второй секретарь посольства Карлос Лагунас и Юрий Миров заканчивали обедать. Им подали кофе, и тут Лагунас неожиданно сообщил присутствовавшим, что Миров умеет читать будущее по кофейной гуще. Все заинтересовались и выжидательно посмотрели на советского представителя.

Миров перевернул чашечку, выждал с полминуты, и когда поглядел на ее донышко, хотел было промолчать, но потом махнул рукой на дипломатические сомнения:

— Предстоит скорая дорога и неприятности…

Ничего этого Мишель Род, конечно же, знать не мог. Он получил донесение Кристины вечером в понедельник, 15 марта и тут же ночью сообщил в «Аквариум» о предстоящем событии и список из трех человек: мидовец Дьяконов, резидент ПРУ Коломяков и его сотрудник Воскобойников — так сообщила Кристина.

Пока крутилась официальная машина — никто не мог принять решения без мнения Брежнева и Громыко — Рабаса 17 марта выслушал Сапату Вела. Тот ничего не знал или сделал вид, что не знал, хотя непременно кое-кто из сотрудников его посольства и был источником информации, имевшейся в тайной полиции. Это неведение посла оборвало его дипломатическую карьеру, а Рабаса пригласил в четверг в МИД поверенного в делах СССР Дхмитрия Дьяконова и известил его о том, что он, первый секретарь посольства Борис Коломяков, вторые секретари Олег Нечепоренко и Борис Воскобойников и атташе Александр Большаков объявляются persona non grata и обязаны в 48 часов покинуть пределы Мексики.

Мишель Род, в нарушение самых элементарных правил его службы, с тоской, переполнявшей грудь, поехал в аэропорт, затерялся в толпе и присутствовал при том, как отлетавшие сделали заявление для печати: «Это решение играет на руку врагам нормального, взаимовыгодного развития мексикано-советских отношений».

Полковник Серко не мог объяснить себе, почему на сей раз его информация не дала результатов. Неожиданно пришла мысль: «Среди тех, о ком сообщила Кристина, не было сотрудников ГРУ?» Он рассердился на себя и отогнал крамолу.

* * *

Побежали дни, и как-то, в середине мая, Мишель Род условным телефонным звонком в ателье был вызван на срочную встречу с шефом резидентуры. Какое-то неприятное предчувствие сразу одолело Мишеля. Интуиция редко обманывала его. Однако работа есть работа. Он осмотрительно выходил на встречу с мыслью, что будет еще одно свидание с приятным ему соотечественником.

Они пожали друг другу руки и зашагали по темным переулкам. Внешнее спокойствие шефа передалось Серко.

Шеф пояснил, что принес с собой пакет с деньгами, его, по личному указанию руководства ГРУ, Серко должен вручить агенту, который в предстоящую субботу прибудет из США.

— Условия. Мимолетная встреча в двадцать два ноль-ноль на углу улиц Маргариток и Гортензии, у парадного дома номер семьдесят один.

— Это неподалеку от Оранжереи Койоакана.

— Вот именно. Пароль: он спросит по-русски: «Где Рассадник?» Ответ, тоже по-русски: «Не знаю». Он скажет: «Я — Иван Иванов». И тогда ему следует вручить пакет в обмен на перочинный ножик. Эту «расписку» приобщите к первому же вложению в тайник резидентуры. Понятно?

— Понять нетрудно, — заметил явно повеселевший Серко.

— Однако это не все. Если агент не появится в течение пяти минут, то на следующий день, в воскресенье, ровно в двадцать три ноль-ноль пакет следует вложить в тайник. Вот бумага с его схемой. Мы его не проверяли, но, видимо, тайник подобран дилетантом. Скорее всего самим агентом. Нам этот тайник не известен.

— Ну кто же не придет за деньгами? Да еще на угол цветочных улиц, — пошутил Серко.