Рыбка из «Аквариума»

А в это время в номере 16 полковник, оценив роскошное тело француженки из Орла, вошел в раж. Он срывал с себя одежду, кусая губы, шею, плечи и грудь Роз-Мари. Та помогала и, когда они повалились на постель, потянула полковника на себя, обхватив его спину ногами. В момент наивысшего экстаза, когда у полковника наступил оргазм, «француженка» нажала указательным пальцем на дужку кольца на безымянном пальце правой руки и провела камнем по спине своего партнера. Не прошло и двух секунд — Роз-Мари на всякий случай, чтобы не получилось отпечатка ее лица, прикрыла ладонью левой руки глаза полковника, — как тело его дернулось в последний раз, и он затих. Тогда Шестьдесят третья очень медленно, чтобы яд, который должен был улетучиться сразу, как камень кольца встанет на место, не попал на ее тело, выбралась из-под объекта. Убедившись что тот не дышит, она прошла в ванную, затем натянула на себя платье и села на стул. Еще через десять минут она отодвинула задвижку на входной двери, и потянулись секунды мучительного, полного страха, ожидания. Оно не было долгим. Еще минуты через три дверь легонько приоткрылась и в ее просвете Роз-Мари увидела лицо Двенадцатого. Она согласно кивнула, тогда Маццини прикрыл дверь и возвратился к себе. Там он извлек из сумки веревочную лестницу, вручил ее Чистильщику сапог и попросил Либера тому помочь. Сам же, с сумкой в руке, быстро прошел в номер 16. Роз-Мари поспешно скинула с себя черный парик и все ярко-красное одеяние, сняла макияж и облачилась в мужскую одежду, принесенную в сумке. В это время Двенадцатый осторожно, чтобы не оставить отпечатков, пальцев, снял с пояса полковника связку ключей, сделал оттиски того, что был от сейфа, и личной печатки, возвратил связку на пояс брюк, поверх которых лежал пистолет. Затем, погасив свет, они с сумкой, куда сложили все, что принадлежало Роз-Мари, прошли в номер, где их уже ждал Либер. Он помог Чистильщику сапог открыть окно в коридоре и спуститься по веревочной лестнице в сад соседнего дома.

Уложив лестницу в сумку, все трое сошли вниз. Двое «гомиков» направились к машине Роз-Мари, а Либер остался поболтать с приятелем и оставил ему положенную плату.

— Это зрелище на любителя. Мне не понравилось. Лучше женщины, с которой рядом настоящий мужчина, ничего нет на свете.

— Но свет становится другим, Моисес! Сюда все чаще приходят пары одного пола. Я лично ничего не имею против лесбиянок. У этих «розовых» классно получается…

— Их дело. Спасибо! Я пошел. Да, мой друг, надеюсь, что кто бы ни стал тебя пытать, был ли я здесь с этими, ты промолчишь. Мне все-таки неловко. Я тебя обнимаю! — И Либер прошел к машине.

Роз-Мари, испытывавшая внутреннюю дрожь и не желавшая говорить с мужчинами, повезла Либера к его дому, а Маццини, который еще днем предупредил Кристину, помчался к себе на улицу Шиллера, чтобы как можно быстрее изготовить ключ и печатку.

В половине четвертого ночи он вручил изделия Кристине, которая ни свет ни заря приехала на работу и с кучей деловых бумаг прошла в кабинет полковника Тирадо Трехо. Кабинет был открыт, поскольку там производили уборку. Когда работники ушли — до прихода сотрудников и секретарши полковника еще было не менее часа, Кристина закрыла дверь кабинета, вставила ключ, повернула его и потянула на себя дверцу сейфа. Пятой папкой сверху оказалось «дело», на корке которого стояла надпись, сделанная красным карандашом: «Мишель Род — советский разведчик». Кристина сунула «дело» между своих бумаг, поглядела, нет ли в сейфе еще чего-нибудь, связанного о Родом. Убедившись, что ничего больше нет, закрыла сейф, протянула веревочку, тянувшуюся от дверцы к его стенке, где был пластилин, и прижала ее печатью полковника.

Пройдя к себе в кабинет, где никого из сотрудников еще не было, Кристина внимательно изучила дело. Началось оно с того, что осведомитель заместителя начальника тайной полиции оказался хорошим знакомым двух приятелей левых убеждений, один из которых являлся мужем родной сестры Глории. Эти молодые люди, в присутствии осведомителя, обсуждали странности мужа Глории, который говорил, что родом из Швейцарии, а на самом деле не только сам дома стряпал, да еще какую-то совсем не швейцарскую еду: борщ, пельмени, вареники, галушки. К тому же во всем помогал жене по хозяйству, плохо продавал фотографии, которые готовил, а жил тем не менее в достатке. В деле были сообщения того же осведомителя о том, что подозреваемый часто отлучается из дому на несколько дней и по ночам, когда он не может делать никаких фотографий, уезжает за город с какой-то аппаратурой. Более неприятным было донесение наружного наблюдения, что «5 ноября объект использовал тайник у скамейки в саду Оранжереи Койоакана, откуда выбрал закладку в виде пачки сигарет». Последней бумагой дела был тщательно подготовленный проект запроса в мексиканское посольство в Берне о просьбой собрать самые полные данные на Мишеля Рода, уроженца Нийона, «которым он может и не быть», оставалось только проставить фамилию адресата и гриф секретности.