Рыбки в пятнах света

– Я ничего важного не сказал. Только что мы клерки, сидим у себя в конторе, физическая форма так себе, и нам нужен не особо сложный маршрут. И еще что давно мечтали посмотреть эти места. В общем, ерунду. Ты же сама все слышала.

– А имена?

– Мы же вместе все делали. – Он уже не скрывает раздражения. – Везде и за все платили наличными, машину напрокат не брали, кредитными картами не пользовались. Конечно, можно было выдумать не только имя, а еще и фамилию, но фамилия Такахаси – очень распространенная, я ее оставил – записался как Хироси Такахаси. Так меньше шансов оплошать, если что случится. Звонил им из дома с городского номера, так что мое настоящее имя никто не знает. Конечно, если бы кто-то серьезно захотел его узнать… Но это уже другой разговор. Было бы желание. Но мы были обыкновенными туристам. Приехали на поезде. Кому понадобится проверять людей, купивших недорогой тур? Мы же оба так решили.

Конечно, я все это знала.

Мы просто думали немного развлечься, потому и поехали туда.

* * *

Горы S.

Они находятся на севере Тохоку[5], и там сохранился самый замечательный в Японии девственный буковый лес.

Эти горы уже давно имели для нас особое значение.

«Когда-нибудь мы туда поедем».

Мы не говорили таких слов, но каждый из нас думал об этом.

Мы часто куда-нибудь ездили. Вдвоем. Чтобы таким образом заполнить пустоту прошлого. Нам везде было хорошо вместе. Эти поездки освежали нас.

Денег было мало, и мы любили путешествовать пешком. Шли через незнакомые городки и деревни и разговаривали обо всем, что придет на ум.

Я держу в голове целую коллекцию видов, оставшихся от наших походов, прокручиваю их как кадры киноленты.

Крошечная тихая деревенька в горной долине. Облокотившись о перила каменного мостика, переброшенного через стремительный поток, он рассказывает о своем детстве. В горах темнота наступает быстро, но мы настолько увлечены разговором, что не замечаем, как она спустилась на деревню, а еще надо искать ночлег. Спотыкаясь во мраке на незнакомой дороге, мы названиваем в первый попавшийся дом, чтобы спросить дорогу.

Другая картина: мы, одетые в плащи, идем дорогой, проложенной через голые поля. Урожай только что собрали.

Ветра нет, на землю падает теплый дождь, но он нас не сильно беспокоит. Сырость, висящая в воздухе легкой дымкой, скорее освежает, чем тяготит. Мы вдыхаем полной грудью поднимающиеся от земли запахи весны. Кажется, так можно идти и идти, далеко-далеко, не останавливаясь.

Или: вечером на каком-то проселке нас застал ливень.

Мы со всех ног бросаемся искать, куда бы спрятаться, и укрываемся в крошечной будке, возле которой останавливался местный автобус. Стоим, обмотав полотенце вокруг головы, молчим и смотрим на струи воды, стекающей с крыши.

Такие моменты кажутся теперь очень далекими, потому, наверное, что тогда мы были счастливы. Не так уж давно все это было, однако мы больше никогда не увидим эти картины, запечатлевшиеся в моей памяти в тонах сепии.

Он постоянно рассматривал путеводитель по горам S.

Я много раз видела его за этим занятием, но никогда не пыталась присоединиться к нему, предпочитая спокойно листать путеводитель, когда оставалась одна. Бывая вместе, мы почему-то боялись говорить о том, как тянет нас в те места.

Как-то вечером, в конце лета – начале осени, когда воздух чист и безмятежно спокоен, мы сидели в сумерках, потягивая пиво, и разговор зашел о том, куда мы поедем в следующий раз.

Конечно, каждый знал, о каком месте думает другой.

Реликтовый буковый лес маячил в нашем воображении как далекая цель.

И при этом ни я, ни он не решались назвать пункт, к которому мы так стремились.

Потому что оба понимали, что это наш пункт назначения, конечная остановка.

Мы давно знали, что когда-нибудь этот день наступит, но не представляли, как все будет.

А потом было знамение.

Я хорошо помню этот момент.

Зима. Одна из первых зимних ночей.

У него появился новый шарф. Был выбран со вкусом – светло-серый, очень ему к лицу.

– Какой цвет! Откуда он у тебя? – спросила я мимоходом, протягивая руку, чтобы потрогать обнову.

Пушистый, местами прошитый блестящими нитями, шарф напомнил мне сладкую вату.

– Э-э… вот купил на днях, – пробормотал он в ответ, непроизвольно отстраняясь, чтобы я не могла дотянуться до шарфа.

Моя вытянутая рука повисла в воздухе.

Передо мной будто окно закрыли, я почувствовала себя покинутой и опустошенной.

В этот миг я все поняла.

Кто-то завоевал его сердце.

И этот шарф, похожий на сладкую вату, он получил от нее.

Было понятно, что она ему очень дорога. Вот почему он инстинктивно отвел мою руку.

Интересно, догадался он тогда, что я почувствовала?

Так или иначе, с того самого дня мы начали постепенно отдаляться друг от друга, и он тоже это понимал.

Зима близилась к исходу, понемногу уступая дорогу весне. Мы сидели в прозрачных сонных сумерках, в которых была разлита тревога.

Пили пиво и, заговорив о следующем нашем путешествии, решили, что отправимся в горы S.

И мы поехали. Это было прошлым летом.

* * *