Рыбки всегда плавают вправо

Клос вспомнил про Некоего – он точно успел сфотографировать его до того, как увязнуть в ковре, и с нетерпением ждал этого фото. А вот и оно! Сначала проявились Лаки с Бароном, проступили черты комнаты, а вот и сам Клос сидит на ковре с закрытыми глазами. Существа, похожего на огромного кота, сотканного из дыма, не было. Мальчик разочарованно вздохнул и присел в кресло, прикрыл глаза и некоторое время сидел молча.

– Надо экономнее расходовать плёнку, – важно заявил он, – у меня всего лишь три катушки, около сотни фотографий можно сделать, не больше. Знаешь, есть одна идея, но мне понадобится твоя помощь. Нужны деревянная дощечка и краска, найдёшь?

К вечеру в гостевом зале всё ещё оставалось много народу. Самые нуждающиеся уже получили причитающееся жалованье, и остались в основном обеспеченные жители верхних этажей, которые чинно прохаживались взад-вперёд, всем своим видом показывая безразличие к происходящему вокруг, не покидая, однако, при этом своего места в очереди.

Клос и Гетти (который не был в восторге от задумки мальчика, однако был от природы любопытным) расположились недалеко от стола Человечка. Они поставили несколько стульев и водрузили деревянную табличку, на которой было написано ровным печатным почерком мальчика: «Фотолавка Клоса и Гетти». Над табличкой была натянута верёвка с проявленными чёрно-белыми фотографиями. Мальчик хотел назвать их предприятие фотолабораторией, но Гетти убедил его, что нужно использовать более понятное жителям гостиницы слово, поэтому лаборатория стала просто лавкой. Жители, стоящие в очередях, с интересом поглядывали в сторону нового предприятия, вытягивая шеи, но подходить не решались.

– Эй, Бастьен! – звонко выкрикнул мальчик. – Помнишь, я обещал тебе подарить фотографию? Время исполнять обещания!

Бастьен вздрогнул, поправил очки и, прищурившись, посмотрел на него. Страх перед Человечком не позволял ему двинуться с места, к тому же за помощь в Жалованный День тот посулил ему хорошее вознаграждение.

– Чего же медлишь, Бастьен? – повторил Клос. – Не пропусти свой шанс, не то отдам фотографию кому-нибудь другому. Такой ещё ни у кого нет!

– Прошу прощения, мсье Ле-Грант, я на минуту, – потупившись, Дворецкий быстро зашагал в сторону фотолавки. Удержаться от обладания вещью, которой «ещё ни у кого нет»，он не мог. Казалось, ноги сами несли его.

Аккуратно взяв в руки фотографию и повернув её на свет, он расплылся в улыбке. После поднял руки над головой и показал её всем, кто был в зале.

– Смотрите, это же я! Я! Как живой, ни дать ни взять! Такого ни у кого нет! Спасибо, спасибо, господин Клос! – он с жаром потряс руку мальчика и, кажется, даже прослезился.

– Минуточку, Бастьен! Ты ничего не забыл? Где монетка, которую я дал тебе взамен? Пора вернуть!

– Ах, да, да! – Дворецкий суетливо порылся в карманах, звенящих от жалования, и в конце концов извлёк оттуда монету Старика. – Вот, держите-с, всё равно от неё пользы больше никакой нет.

Мальчик заметил, что, несмотря на то что монета больше не имела ценности, Дворецкий возвращал её с большой неохотой. Делиться чем бы то ни было он явно не любил.

– Видите?! – мальчик убрал монетку в карман и демонстративно похлопал по нему, – чтобы получить фотографию со своим изображением, нужно заплатить! Количество кадров ограничено, успейте сейчас, потом будет поздно! Кто первый?

Обитатели гостиницы разом побросали очередь и со всех сторон стали протягивать мальчику монеты. Желающих было столько, что всей привезённой с собой плёнки не хватило бы и на половину желающих.

– Так, стоп! Постольку желающих так много, – Клос взгромоздился на стул, чтобы его было лучше слышно, и кричал так громко, как только мог, – мы устроим аукцион! Кто больше даст, тот получит право фотографироваться первым! Потом мы разыграем второе место и так далее. Прошу вас не толпиться и поднимать руки! Если кто-то поднимет руку, но у него не хватит заявленных монет, то он лишается права фотографироваться навеки! Торги начинаются с одного золотого!

– Два золотых! – сразу же выкрикнула какая-то дама.

– Три золотых!

– Пять золотых!

– Десять! Десять золотых!

Мальчик даже не подозревал, что фотографии так понравятся жителям гостиницы. Некоторые ставили жалование, которое ему не удалось бы заработать за целый год, крутя педали или собирая мох. Ставки дошли до тридцати золотых и замедлились. В итоге осталось всего двое желающих, солидные бородатые мужчины в чёрных цилиндрах, похожие друг на друга как две капли воды.

– Тридцать два золотых! – твердил один.

– Тридцать три золотых! – упрямо возражал другой.

От напряжения они даже не смотрели на Клоса и остальных. Казалось, что фотографии интересуют их гораздо меньше, чем победа в споре.

– Тридцать пять золотых… – потрясал пальцем один, выпучив глаза.

– Тридцать шесть золотых… – сжимая кулаки, шипел второй. Его лицо стремительно багровело.

– Сто золотых! – неожиданно разнеслось по залу, и все затихли. Даже бородатые спорщики, обессилев, присели на пол и переводили дыхание, утирая пот одинаковыми белыми платочками.