Рыбный промысел в Древней Руси

Помимо грузил от сетей на многих селищах обнаружены железные рыболовные крючки (по преимуществу крупные), блёсны (железные и свинцовые), остроги двух типов и пешни (с. Лебёдка). Этот рыболовный инвентарь по своему составу не отличается от орудий, найденных в городах. Однако на каждом памятнике в отдельности количественно он представлен единичными экземплярами (за редким исключением, о чём речь пойдет ниже).

Вся совокупность материала хорошо определяет место рыболовства в хозяйственной жизни древнерусской деревни X–XIII вв. Распространено оно было очень широко, фактически повсеместно. Но в экономике большинства поселений рыбная ловля выполняла функции вспомогательного, хотя и очень важного источника пищевых ресурсов. Другими словами, ее роль не претерпела, по сравнению с предшествующим периодом, существенных изменений. Для населения основной категории памятников этого типа добыча рыбы не выходила за рамки внутренних потребностей каждого хозяйства, т. е. оставалась разновидностью домашних промыслов.

Тем не менее некоторый сдвиг в сторону повышения интенсивности лова (более разнообразный ассортимент рыбацких орудий, включая вспомогательное снаряжение зимнего времени: пешни и приспособления для работы на льду) произошел. Вскрыть причины этого явления, исследуя только узкий круг источников, нельзя. Предварительно можно предполагать, что рост численности населения, освоение новых территорий (особенно в лесной зоне) были сопряжены с определенной нехваткой продуктов питания (пока не увеличился достаточным образом фонд окультуренных земель и хлебопашество не давало должного эффекта). Летопись неоднократно упоминает голодные годы вследствие неурожаев и эпидемий[340]. В этих условиях использовались все возможные увеличения пищевых ресурсов. Рыболовство, как один из наиболее доступных и экономически выгодных способов, получило хороший стимул для развития.

В общем, однородную картину древнерусских селищ с более или менее (по археологическим данным) выраженным земледельческим укладом экономики нарушают поселения с иным характером хозяйственной деятельности. Их не так много, но они есть. На одних преимущественное развитие получило какое-нибудь ремесло, например железоделательное или изготовление шиферных пряслиц. Жители других стали специализироваться в сфере добывающих промыслов: охоте, бортничестве, рыболовстве, а также огородничестве.

Если селища с ремесленным уклоном выявляются сравнительно легко по остаткам производственных сооружений: горнам, домницам или по массовым находкам полуфабрикатов и отходов производства, то обнаружить промысловые деревни значительно сложнее. Инвентарь последних, вернее, его сохранившиеся в земле остатки, как правило, не дают в руки исследователей надежных критериев. Тем ценнее в историческом плане открытые археологами памятники, реконструкция экономики которых не вызывает сомнений.

Среди них есть несколько поселений, в жизни обитателей которых рыболовство играло первостепенную роль. Под Новгородом у истоков Волхова из озера Ильмень В. В. Седовым исследовано селище в урочище Перынь, просуществовавшее с XII по XV в.[341] В жилищах-полуземлянках найдены многочисленные каменные грузила от сетей, железные рыболовные крючки, лодочные заклепки. Перед нами бесспорный поселок рыбаков-профессионалов, расположенный в чрезвычайно удобном для рыболовства месте. Однако окончательной связи с земледелием они не порвали, о чём свидетельствует обнаруженный там железный сошник. Вторым примером служит поселение близ Вязников[342]. Постепенно оно слилось с посадом древнерусского города Ярополча-Залесского, но до этого существовало вполне самостоятельно. И здесь находки рыболовных орудий (крючки, грузила) превалируют над всеми прочими, недвусмысленно свидетельствуя об основном занятии жителей.

Прибавим сюда населенные пункты, названия которых (по письменным источникам) как будто указывают на прочную связь с рыбным промыслом: Езьск, Рыбаньск, Изьск[343], Исады на Волхове[344] и Исады на Оке[345]. Теперь можно констатировать возникновение на Руси в XII в. ловецких деревень и сёл. Неудивительно, что все они были расположены в местах, славящихся своими рыбными угодьями.

Если нам правильно удалось интерпретировать имеющиеся факты, то налицо конкретный показатель дальнейшего роста общественного разделения труда. Вслед за ремеслом от земледелия в XII–XIII вв. начинает отрываться и рыболовство, превращаясь в специализированный промысел.

При реконструкции важных исторических процессов на основе археологических материалов (сложных для всякого рода социальных построений) всегда существует опасность принять желаемое за действительное. Но, перепроверив выводы показаниями письменных памятников, установленные закономерности получают должную аргументацию.