Рыбы

– Ты можешь выгулять его позже, а сейчас просто отвезти меня на берег?

Держа Доминика за ошейник, я снова запихала его в буфетную и заперла дверь.

– Мне так жаль, что он напугал тебя.

Тео, похоже, и сам чувствовал себя неловко из-за того, что испугался.

– Пожалуйста, отвези меня к камням.

Мы погрузили его в тележку и укрыли одеялом. На пляже было холодно, и влажный от прибоя песок застывал на ногах. Солнце только что село, небо еще темнело, и мы оба молчали. Неужели я все испортила? Конечно, Доминика следовало держать в буфетной, но кто же мог подумать, что он поведет себя столь агрессивно. Я не знала, так ли уж сильно испугался сам Тео или больше пострадала его гордость. Возможно, случилось и то и другое.

– Я еще увижу тебя когда-нибудь?

– Конечно, – заверил он меня. – Просто мне нужно вернуться на время в океан. Освежиться. Что, если ты придешь к камням завтра вечером? В одиннадцать? Я буду на месте.

Он не поцеловал меня на прощание, просто сполз в воду и уплыл. Грудь сдавило, лицо сморщилось, и из глаз потекли слезы. Я верила ему, знала, что да, завтра вечером Тео будет здесь, но дело-то было в другом. Как нам быть вместе? Возможно ли это? Получалось, что мы можем общаться только вот здесь, на камнях. Рано или поздно это прекратится. Я дрожала всем телом, и это было что-то новенькое: никогда прежде такого симптома потерянной любви у меня не наблюдалось. Да и Доктор Джуд не упоминала ни о какой трясучке. Похоже, у меня открылся новый тип абстиненции.

Знаем ли мы, что для нас хорошо или плохо, или не знаем, это ровным счетом ничего не меняет.

38

Я вывела Доминика погулять, а потом на остаток ночи закрыла в буфетной. В нем я видела символ всего, что стояло между мной и Тео, что мешало нам быть вместе. Проблема была не в море, а на суше.

Не зная, как отвлечься, я отправилась на Эббот-Кинни. Если получится настроиться, не предаваться мрачным мыслям, вернуть то бодрое настроение, с которым я всегда делала покупки перед прошлыми свиданиями, то, может быть, удастся обмануть себя саму, поверить в то, что жизнь возможна и там, на другой стороне. Но останавливаясь на солнце перед бутиками, я видела темные, пустые, как киношные декорации, витрины. Заглянув в один из самых дешевых магазинчиков, я решила украсть что-нибудь и даже высмотрела колечко с регулируемым размером и голубым камешком. В примерочной я сунула его в бюстгальтер и вышла. Адреналиновый раж держался с минуту, но потом снова уступил место чувству обреченности. Грусть нахлынула на пару с тошнотой. На углу улицы, под пальмами, меня вырвало на решетку. Невероятно, как быстро мое одиночество отозвалось физическим проявлением. Мне требовалась помощь, какой-то комфорт, место, где можно отсидеться до следующего свидания с ним. Мне нужен был кто-то теплый, кто не стал бы осуждать и критиковать.

Я позвонила Клэр и оставила большое сообщение на ее голосовой почте.

Привет, это я. Втрескалась по уши в того пловца и облажалась. Теперь так плохо, будто умираю. У тебя когда-нибудь было такое? То есть да, знаю, что было. Но чтобы вот так, будто умираешь по-настоящему? Физически? В общем, перезвони, если можешь, ладно? По-моему, загибаюсь. Только что вывернуло на виду у пары евротуристов на Эббот-Кинни. Терпеть не могу людей с их нормальной жизнью. Можешь перезвонить? Пожалуйста. Извини, что наговорила всякого.

Меня еще раз вырвало напротив бутика под названием «Safe Sox», где продавались дорогие, с вышивкой, носки: в полоску, с ромбиком, с супергероями и листочками марихуаны. Мне было на все наплевать: кто увидит, что подумает. В задницу их всех с их гребаными носками. Зачем люди пытаются выделиться чем-то таким, что никто больше и не заметит? Неужели не понимают, что это полнейшая чушь? Что может быть бессмысленнее пары носков, украшенных суши и роллами? Словно призрак, я бродила по магазинам, смотрела на людей, и все казались ничтожными, обманутыми и взаимозаменяемыми. Все, о чем я обычно беспокоилась, теперь ничего не значило.

Но ничего ужасного так и не случилось. А случилось нечто прекрасное. По крайней мере, так предполагалось. Неужели боль начнет перевешивать красоту? Сколько боли придется принять, прежде чем я откажусь от погони за красотой? И что буду делать потом? Нет, я, конечно, не остановлюсь. Даже если это испытание обратится только болью и полностью затмит красоту, я буду ждать на тех камнях. Буду ждать той порции облегчения, которая и вскормила боль.