Рынок удобных животных

Обретя речь, животные нечаянно для себя обрели субъектность: стали адресатами и субъектами этики, не перестав при этом быть иноустроенными, носителями иных точек зрения, иных логик. Это означает резкое и травматичное для всех сторон расширение пространства этического (а с ним и резкие, еще не вполне представимые трансформации пространства эмоционального)435.

Глубина взаимного непонимания сводит с ума заботливых людей и ожесточает безразличных. В радиоэфире умный енот Мико высказывает предположение, «что мы не должны ждать, когда научимся понимать друг друга… мы очень разные, мы такие разные, что, может быть, мы никогда…», но на этом ведущий перебивает его и завершает трансляцию436. Люди все еще надеются научиться жить вместе с животными, поэтому вслед за серией неэтичных исследовательских экспериментов они организуют для зверей школы, пытаясь вновь сделать их удобными (хорошими): «Все хорошие воскреснут и будут вместе, а все плохие – нет»437. Вывод очевиден: «трудно жить не по лжи»438, без уверенности в собственных представлениях о том, чего хотят животные, без уютных фантазий о безусловной любви питомцев к своим людям, без мифа о невинности и благородстве харизматичной мегафауны – наших излюбленных квазитотемов.

Другой пример критического антропоморфизма – мультсериал «Дикая жизнь» (2020). Его постапокалиптический сюжет рассказывает о повседневных заботах антропоморфных животных из полуразрушенного зоопарка. Людей современного типа в этом мире нет – одни умерли, другие, пережив экологическую катастрофу, мутировали и превратились в монстров. При этом дикие звери стали походить на людей эпохи неолиберализма в их стремлении жить не своей жизнью. Гепард-пацифист Гленн пытается подавить хищнические импульсы и ходит к психотерапевту. Самка дельфина Марни мечтает стать сухопутной, несмотря на то что на солнце ее кожа мгновенно покрывается волдырями. Ленивец Вив литрами пьет энергетики. Терпимая к токсичным веществам коала Дарби439 облизывает ядовитых жаб, чтобы добиться эффекта экстази, и вместо того, чтобы спать 20 часов в сутки, ведет неестественно активный образ жизни – водит автомобиль, занимается шопингом, конструирует роботов-компаньонов для соседей по зоопарку. Подавив свои естественные склонности за годы неволи или утратив их из-за мутации, дикие животные превратились в людей. В результате этой метаморфозы они стали невыносимо скучными – для самих себя и друг для друга. День за днем они пытаются развлекать себя спортом, вечеринками, клубами по интересам и переживанием человеческих эмоций, в том числе негативных – ревности, зависти, разочарования, ненависти к себе. Несмотря на это им удается уживаться вместе в условиях стихийного анархо-коммунизма благодаря отсутствию конкуренции в виде естественного и искусственного отбора. Животные из «Дикой жизни» свободны от давления природных импульсов (к насилию в отношении друг друга, к размножению, к поддержке определенного рациона). Также в их мире нет диктата социально-экономических систем (они не работают и не стремятся к деньгам и статусу). Их быт напоминает репетицию леворадикальной посткапиталистической утопии, в которой поиск себя и наслаждение жизнью становятся новой, не менее утомительной работой. Тем не менее в этом мире уже не осталось реальных животных, лишь их видимости, доживающие себя на руинах общества изобилия.

Отказ от репрезентации как признание непостижимости другого

Как смотрят на животных современные художники, работающие в контексте постгуманистической этики? Их взгляд освобождает от привычных наслоений социокультурных смыслов, главным образом от антропоцентрической установки на восприятие животных в качестве спутников, слуг, трофеев, аксессуаров, аттракционов или деликатесов. В стремлении восстановить животное в статусе субъекта со своим жизненным опытом и сферой влияния многие современные художники обращаются к концепции умвельта Якоба фон Икскюля. Его теория построена вокруг элементарной идеи: разные формы жизни воспринимают окружающую среду по-своему, в зависимости от специфики органов чувств. У каждого из них своя картина мира – свой умвельт. Объекты и явления, значимые для животных одного вида, могут быть незаметными для представителей другого. Этот подход учитывает множество различных способов восприятия материальной реальности. Благодаря концепции фон Икскюля мы можем представить, насколько мал процент животных, заинтересованных в контакте с людьми и способных адаптироваться к нашему образу жизни.