Рысью вперёд!

— Чудны дела твои господи… не, сотник, с Карякиным сам разбирайся. Чую я, возвернут их обратно. Как есть возвернут.

— Бог не выдаст, свинья не съест, — отмахнулся Бабенко. — Ты это, помалкивай о том пока. Я сам с начальством попробую погутарить.

— Да я то что… гляди сам, сотник.

— А куда мы путь держим? Вроде не на Тарутино.

— Так мы не туда направляемся. У Акитово брод лучше. Тама и перейдём, а дальше по бережку, да в пяти верстах от Кирилово и встанем. А там как бог и полковник решат.

* * *

Примерно через полтора часа они добрались в Кирилово. Здесь было временное пристанище отряда полковника Кудашева, командира одного из партизанских отрядов, благословлённых Кутузовым на борьбу с напавшим на Отечество врагом.

Спешившись у одной из изб, сотник вместе с хорунжим зашёл внутрь. Миновав скрипучую дверь, они прошли в горницу. Несмотря на тесноту в избе, везде был порядок. За столом пил в прихлёб чай бравый усатый казак с лёгкой проседью в волосах и шрамом на правой щеке. Увидев незнакомца, он поставил блюдце на стол и строго спросил:

— Кто таков?

— Сотник Бабенко. После излечения на Дону имею желание добраться до своего полка. Со мною семеро добровольцев. Все с одного хутора.

— Ваше благородие! — встрял Антипов. — Как есть удалые казаки!

— Почём знаешь?

— Так они нам подмогнули. Французиков покосили изрядно. Туговато нам пришлось, так они в самый момент успели. И трофейных коней взяли.

— А пленного привёл?

— Никак нет, ваше бродь[10], но вот они ведают диспозицию.

— А может они лазутчики вражьи? А ты их привёл сюда!

— Да что же я своих от чужих не отличу? Да и говор у них наш, донской.

— Оружены как? — поинтересовался подъесаул у Бабенко.

— Как пластуны, ружей и пистолей не имеем.

— Эвона как… а чем воевать-то собрались?

— Арбалеты, шашки, ножи.

— Арбалеты? Откуда они у вас?

— Кузнец рукастый на хуторе. Давно задумку имел, да никто на его поделки внимания не обращал, баловством считали. Вот и помог нам.

— Помог… — задумчиво повторил Карякин. — Ладно, пойдём посмотрим твоих орлов.

Он вышли из избы. Группа уже спешилась и теперь стояла в очереди у колодца, чтобы напоить коней.

— Сёдла чего не сменил? — ворчливо поинтересовался подъесаул у Бабенко. — Не ровён час полковник прибудет — всем кнута пропишет. Да и наши могут перепутать издалека.

— Не успел, ваше благородие. С рейда сразу к вам.

— До четвёртой избы дойдёшь, там денщик обосновался, Крутов. Скажешь, я велел выдать новые.

— Премного благодарен.

Лена собралась набрать ведро воды, но внезапно в очередь вклинился дородный казак.

— А ну, казачок, посторонись. Мне по первам надоть.

— Негоже так поступать, — буркнула она в ответ.

— Ты мне перечить надумал? Да я тебя сейчас быстро приучу к почтению старших!

— Ну, попробуй, — она поставила ведро на сруб колодца.

От первого резкого выпада дородного детины она ловко увернулась. Тот, не рассчитав свои силы, пронёсся под горку на несколько метров дальше и нелепо взмахнул руками, пытаясь остановиться.

— Ну, я тебе сейчас! — с этими словами рассерженный казак снова кинулся на молодого «казачонка».

Привычно пропустив выпад противника, она подставила ему подножку. Тот упал, проехав на животе пару метров.

— Да и то сказать, трава ещё мокрая, — ухмыльнулась Полуянова. — Дяденька! Вам подсобить али сами встанете?

— Всё! Сейчас я тебя заставлю уважать старших! — не на шутку разозлившийся казак выхватил шашку и, поигрывая ей в руках, стал приближаться к «казачку». Лена сурово оглядела противника и в ответ достала свою, привычно сделав несколько мулинетов.

Минуту они выжидали, глядя исподлобья друг на друга, потом ринулись навстречу. Лена ловко отразила удар сверху, в ответ аккуратно пройдясь по левой штанине незадачливого задиры. Последовал удар слева, она плавно блокировала его. Её шашка словно прилипла к той, что была у противника. Ловко отведя ту в бок, Полуянова сделала неуловимое движение, и её оружие остановилось у горла незадачливого задиры. Казак крякнул и выпустил свою шашку из рук.

— Сдаюсь. Ты где так научился шашкой махать? Сдаётся мне, пластунские это приёмы.

— Они самые, — подмигнула она недавнему противнику.

— Если у тебя все такие — возьму вас к себе в сотню, — ещё не отойдя от созерцания боя, сказал Карякин Бабенко.

— Все.

— Михей, — задира протянул руку своему визави.

— Лена, — Полуянова подала руку в ответ. На её безымянном пальце блеснуло золотое кольцо.

— Ты — девица?! И на войну собралась?! — Михей остолбенел.

— Сотник! Это что за маскарад? — подъесаул также не скрывал своего удивления. — А ну…

Он в два шага оказался около девушки и резко потянув за курпей[11], снял папаху с её головы. Спрятанные волосы рассыпались по плечам, вызвав вздох удивления у остальных собравшихся казаков.

— Домой! К мамане! — властно рявкнул подъесаул.

— Ваше благородие… да как же так? — Лена почти заплакала. Роман насупившись подошёл к Лене и загородил её перед Карякиным.

— Жинка она моя. Мы вместе собрались французов рубать. И шашкой владеет, и ножи бросать умеет. Так почему её домой, ваше благородие?