Рысюхин, шампанского!

Меня в ответ облили ледяным презрением, но нудить и требовать неизвестно чего перестали, так что через четверть часа смог отправиться домой, к Мурке и к Мявекуле — кстати, как там её назвали у Мурлыкиных официально? Не помню, хоть ты тресни — слишком много версий предлагалось и слишком редко я слышал, как к ней обращаются. Кстати, я так и не понял, что от меня хотели канцелярские работники и работницы, когда нудили о необходимости подавать документы «вовремя»? Чтобы я быстренько сбегал в август и принёс тогда⁈ Хотел даже спросить, но дед не дал.

«И правильно сделал. Всё. что ты получил бы в ответ — это получасовую лекцию о том, какой ты злодей и безусловный враг человечества, а также о том, как своими глупыми и неуместными шуточками отвлекаешь людей от работы. И не дай тебе все боги мира заметить, что эта лекция заняла больше времени, чем работа по приёмке документов — точно отправят приходить завтра, а завтра кого-то, да не будет».

Во вторник на нас оторвались по полной, словно компенсирую относительную расслабленность понедельника. Семинар первой парой, потом две пары практических занятий выжали нас досуха в плане магических сил, потом бальные танцы лишили сил моральных, а фехтование, поставленное последним — выдавило силы физические. Хорошо, что оно стояло последней парой — можно было спокойно, без суеты и спешки, смыть с себя пот и переодеться. Вот когда это занятие в расписании стоит в середине дня — тогда да, приходится постараться, чтобы не вонять потом на всю округу во время следующей лекции. Если фехтование перед большой переменой — с помывкой проще, но тогда обед оказывается под угрозой пролёта, что тоже не радует. Дед говорит, у них тоже такое бывало, так что проблема неудобного расписания — она, похоже, общая для всех миров и народов. В общем, когда Пескарский позвонил и сообщил, что у них в лаборатории случился небольшой потоп и мой приезд переносится на завтра, а то и вовсе на четверг — я испытал искреннее облегчение.

Осенний бал в этом году прошёл без меня и мимо меня вообще — я в те дни как раз сидел в столице в ожидании приёма у Императора, и мне было настолько не до того, насколько это в принципе возможно. Но тут уж пришлось узнавать новости, причём сразу из нескольких источников. Во-первых, сокурсники, сокрушавшиеся, что без меня «было не то» и академия обошлась только грамотой об участии. Причём поначалу начали было репетировать моих «Три белых коня», потом переиграли — мол, не соответствует тематике, и запилили один из широко известных романсов «Осень печальная — утро седое». Рассказчики делились на три лагеря. Одни говорили, что нечего было менять песню, с ней бы лауреатами стали. Другие сокрушались, что стоило сразу брать романс и проработать его как следует. Третьи, по сути, были разновидностью первых, их позиция была простой: раз начали репетировать — то и продолжать стоило, лучше бы получилось, чем скакать туда-сюда, с песни на песню. Неужели брат ректора так обиделся, что родственнику пожаловался?

МХАТ же, как обычно, удостоился лауреатства, причём своими усилиями. Маша сказала, что был вариант взять попурри из её с сокурсниками дипломной работы — музыкального спектакля «Кошки» (тут дед отчётливо икнул), но решили «не дразнить гусей», используя песни за авторством студента другого ВУЗа и запустили полностью свой проект, без заимствований. Более того — сам профессор Лебединский тряхнул стариной и вытряс замечательную во всех смыслах вещь. Его размышления о «Новом романсе» дали плоды, да и наша с ним совместная работа подтолкнула, а «Вальс-бостон» усилил эффект. Итогом стал всё же романс, но не заунывно-завывательный, а бодро-джазовый и не о страданиях как таковых, а о преодолении преград и с отчётливым намёком на счастливый конец. Чую, ждёт этот романс большое концертное и пластиночное будущее. Надо, кстати, поздравить профессора с возвращением в категорию активно пишущих авторов. Ну, и авторитет его у студентов, и без того высокий — скакнул вовсе куда-то за облака.

Неделя шла своим чередом, в среду дали слегка отдышаться в части практической магии, в четверг — выдавили и суточное накопление, и из многих — запасённое в среду. В пятницу «осушать» не стали, но и «жировать» не дали, а в субботу ждали семинары. Это на прошлой неделе их по счастливому для меня стечению обстоятельств не было, а то бы заработал прогулы, потому как даже в голову не пришло поинтересоваться.

Но до субботы было ещё далеко, когда последовали два звонка. Причём один из них я ждал и знал о нём заранее, второй же — не исключал, скажем так, в ближайшем будущем.