Рысюхин, шампанского!

Надо сказать, что дольше всего провозился с вытяжкой, точнее — с выводом воздушного потока. Оказалось, что вентиляция здесь была очень так себе и упиралась в лабиринт дымохода. Получалась узенькая щель в два пальца шириной и ладонь высотой — и через это вот должна была проветриваться вся кухня, в том числе — во время готовки. Не удивительно, что кухарка постоянно держала открытым окно во внутренний двор! Тяга, правда, в щели была неплохая, благодаря высокой трубе на крыше, но всё равно — убожество. Разбивать перегородку я не рискнул — неизвестно, как это скажется на работе печей, так что пришлось бить дыру во внешней стенке, просовывать трубу туда и заделывать щель между трубой и краем стены при помощи выращиваемых из песка кристаллов, получилось что-то вроде намертво сцепленной воедино мелкой гальки. Надо будет ещё заштукатурить и закрасить, но для этого можно рабочих вызвать. А заодно и вовсе перекрасить кухню, что-то меня сочетание блёклого буро-зелёного и бледного голубого не вдохновляет совсем. Вообще мне кажется, кто в такой обстановке приготовить что-то вкусное невозможно, любой рецепт помимо воли станет унылым. Вот в кремово-кофейных тонах всё оформить — будет здорово, и неплохо станет сочетаться с морионом на плите и духовке. Может, мне из этого кристалла и мойку сформировать? Нет, лень и энергии не так много осталось, а надо ещё в накопитель залить, на будущую неделю.

Вечером Маша всё же вывела меня на «светское мероприятие районного пошиба» (автор определения — дед, разумеется). Прогулялись под ручку по ближайшим окрестностям и отправились на ужин в небольшой ресторанчик, где собирается местное локальное «общество». Он располагался ближе утренней кафешки, но открывался только в одиннадцать часов, так что для завтраков не подходил совсем. На входе моя супруга даже с кем-то здоровалась и раскланивалась, даже не только с ближайшими соседями, которых и я знал по давешнему «обходу».

Заведение оказалось не очень большим, на полтора десятка столиков, из которых только два свободных, и один из них мы заняли. Возможно, это было место кого-то из завсегдатаев, но баронскую чету сгонять не рискнули, да и подсаживаться не пытались, хотя кое-где и образовывались смешанные компании. Когда принесли винную карту — я выпивку не особо люблю, но ужин в каком-никаком ресторане и без вина моветон — дед было растёкся в сожалениях по отсутствующим здесь винам его мира, но потом увидел знакомое и уговорил меня попробовать, уверяя, что «если это оно — то будет самое то». И, да — он оказался прав! Белое токайское и само по себе оказалось приятным, и с ужином — филе судака, запечённое с грибами и картошкой, сырная нарезка и яблочный пирог на десерт — сочеталось замечательно. Надо будет в домашний погребок закупить дюжину бутылок такого — благо, свой дом и не такое позволяет.

А вот готовка… Нет, не ужас, конечно, но и не блещет чем-то. Возможно, я пристрастен — но, как мне кажется, в «Прикурганье» готовят вкуснее, особенно изнаночную рыбу. Они даже зеркальную щуку делают так, что она становится похожа пусть не на стерлядь, но на рыбу более высокого класса — точно. Во всяком случае, болотом она не отдавала совершенно.

Мы ещё посидели минут двадцать над чашкой чая, как выразился дед — «торгуя лицом», после чего ушли домой, оставив на столике две купюры в пять и десять рублей при счёте двенадцать рублей семьдесят шесть копеек. За вычетом вина — не слишком много, раза в два дороже ценника средней кафешки. Дома хватило времени отдохнуть, и даже выспаться.

В понедельник из Викентьевки сообщили о поступлении остатка «шведских» этикеток — можно было клеить и разливать, чтобы закончить комплектование груза. Но отправлять его решили на следующей неделе, иначе получалось так, что пришлось бы терять два дня либо в Риге в ожидании парома, либо, если поспешить — в Швеции, прибыв туда поздним вечером в пятницу. Без лишней суеты арендовали платформу на поезде, отправляющемся на Балтику ровно через неделю, в следующий понедельник. С учётом всех пересадок — в четверг будут на месте. Я поручил заняться организацией проезда уже сейчас, а сам после занятий связался с консулом, предупредить, чтобы его родственник готовил деньги, десять дней у него на это точно есть.

В среду я рассчитался с предпоследней задолженностью по учёбе, а сразу после этого процесса, сопряжённого с довольно напряжённой борьбой за оценку, позвонил один из «рыбных братьев», чтобы передать мне «поразительное» предложение от своего командования. Вот интересно, почему их полковник напрямую не связывается — считает это ниже своего достоинства? Или надеется, что в разговоре с приятелями я буду сговорчивее? Так зря — меня с детства учили, что знакомства — отдельно, условия сделок — отдельно, а то по миру пустят мигом. И, да — предложение меня на самом деле поразило — своей… Да, дед, ты прав — просто незамутнённой наглостью. А вот господин старший прапорщик, похоже, ничего «такого» не заподозрил, судя по голосу.