Рыцарь

Что-то бурлило у неё на поверхности. Что бы это ни было, я сильно подозревала, что именно это стало причиной её разрыва с Чандрэ — а не только появление версианца. Похоже, именно это постепенно вбило клин между Касс и остальными, даже между Касс и мной. Даже между Касс и Джоном с Ревиком.

Большую часть времени я могла притвориться, будто этого нет.

Временами это даже было просто. Она была именно той Касс, которую я помнила. Мы ужинали, гуляли, отпускали дурацкие шуточки, дурачились на спаррингах в mulei, пили кофе и слушали музыку, пока она рассказывала мне про Багуэна и шутила про члены видящих.

Всё было нормально… более-менее.

Затем что-то случалось, и то выражение возвращалось в её глаза.

Я видела в ней что-то совершенно незнакомое, и да, временами это меня пугало. Временами мне даже казалось, что она видит во мне врага.

Я беспокоилась, что она винила меня за ситуацию с Терианом сильнее, чем показывала.

Несколько раз я пыталась припереть Ревика к стенке. Я совершила очередную попытку в Нью-Йорке, незадолго до отъезда, примерно в то время, когда Балидор отправил очередную команду на поиски её и Багуэна. Я опять попыталась поговорить с ним после собрания на крейсере-авианосце в тот день.

Он не врал мне прямым текстом — по крайней мере, я не думаю, что он врал. Но он и не рассказывал мне всего. Я замечала, как он отводил глаза — он всегда отводил глаза, когда не хотел рассказывать мне всю историю или что-то в таком духе.

Он признался, что они с Джоном периодически обсуждали Касс.

Он также признался, что уже давненько беспокоился об её психическом здоровье — практически с тех самых пор, как они втроём сбежали от Териана. Он сказал, что они с Джоном замечали в Касс… аномалии, как он выразился. Они оба немного расслабились, когда она начала встречаться с Багуэном, поскольку что-то в присутствии гигантского видящего стабилизировало Касс и позволяло ей чувствовать себя в безопасности.

До этого, даже когда она была с Чандрэ, они замечали за ней вещи, которые заставляли их понервничать. Ревик сказал, что в Сиртауне он даже подумывал спросить у Вэша, не может ли он изъять воспоминания Касс о времени, проведённом с Терианом.

Однако когда он поднял эту тему с Касс, она стала угрожать ему.

Он не сказал, чем именно она ему угрожала, но что бы там ни было, это одновременно обеспокоило его и заставило отступить.

Когда я попыталась выяснить подробности того, что же такого заметили они с Джоном, Ревик с виноватым лицом показал уклончивый жест.

— Ты знаешь, что я имею в виду, Элли.

— Нет, не знаю, — настаивала я. — Я знаю, что видела я… но не то, что видел ты.

Он сделал неопределённый жест.

— Это одно и то же, — сказал он, в этот раз тоже избегая моего взгляда. — Я знаю, что это одно и то же. Я чувствовал, как ты это замечала.

Конечно же, я замечала кое-что. Я видела те незнакомые выражения на лице Касс. Но он прекрасно понимал, что не ответил на мой вопрос.

В Сиртауне я поначалу думала, что она стала придерживаться мужененавистнических взглядов. Насколько я могла сказать, её ярость обычно вызывалась мужчинами, особенно мужчинами-видящими, которые как-то намекали, что она им не ровня.

Но потом Ревик вернулся, и я невольно заметила, что она полагалась на него даже сильнее, чем на меня или Джона. Затем она бросила Чан ради Багуэна. Более того, она как будто находила утешение в гипер-мужественности гигантского видящего.

Я понимала, что отношения с Багуэном немного вытеснили Джона из круга близких друзей Касс, но он никогда не переставал наблюдать за ней или пытаться понять увиденное. Эта верность и неизменное внимание, полагаю, и заставили меня осознать, насколько я в тот период сосредоточилась на своих проблемах. Видимо, я все-таки типичная видящая.

Конечно, отнюдь не равнодушие не давало мне повнимательнее присмотреться к Касс. Если честно, у меня сложилось сильное впечатление, что никто из них троих не хотел, чтобы я копала глубже. Из-за чего-то, что она, Ревик и Джон пережили в плену Териана, они все хотели, чтобы я оставила это в покое — может, Ревик хотел этого сильнее всех.

По тем немногим проблескам, что я уловила, я подозревала, что так и есть.

То есть, что я на самом деле не хотела знать.

Конечно, я не могла совсем не делать никаких выводов.

Чёрт, я же знала Териана. Я тоже побывала в его плену, хотя по различным причинам со мной не обращались так жестоко, как с ними, и он продержал меня намного меньше. Но всё равно, Териан — это Териан. Более того, и Фигран, и сам Териан во время моего плена, делал достаточно много намёков, чтобы я уловила суть игр, в которые он с удовольствием играл с Джоном, Ревиком и Касс — может, в особенности с Ревиком и Касс.

Я хотела слепо не принимать мысль о том, что Ревика ставили перед выбором — изнасиловать мою лучшую подругу или смотреть, как её убивают у него на глазах. Но я не могла игнорировать кое-какие выводы, напрашивавшиеся из знания личности Териана.

То есть, да… конечно, он бы сделал это.

Мой разум это знал. Мне даже не приходилось усиленно задумываться об этом.