Рыцарь

– Эй, Рыцарь. Хочешь сегодня ко мне? (Что, как мы все понимали, значило: «Ты подвезешь нас с ребятами домой и сделаешь мои домашние дела?») И Рыцарь всякий раз встречался своим ледяным взглядом со мной и приподнимал одну нахмуренную бровь, молчаливо спрашивая, собираюсь ли я пойти туда.

У Колтона Рыцарь никогда ни с кем не общался – он занимался чем-то во дворе, но я всякий раз старалась хотя бы отнести ему банку пива и поблагодарить за поездку.

К пятнице я уже привыкла к новому распорядку, который мне скорее нравился, как вдруг во время обеда напротив меня за столом возникло знакомое лицо. Джульет. Только она выглядела совершенно другим человеком. Вся тушь и подводка, которыми она скрывала отсутствие ресниц и бровей, совершенно исчезли, а волосы, которые она распрямляла до полусмерти, были заплетены в косички на спине.

Она напомнила мне фото Тайры Бэнкс на каникулах, которые печатались в таблоидах – без косметики и с косичками. Я решила, что Джульет тоже устроила себе каникулы. И явно была этому рада.

– Биби! Я так соскучилась! Приходи ко мне ночевать! – Смущение на моем лице явно граничило с подозрительностью, потому что она, понизив голос, добавила: – Никаких клубов, клянусь! Ладно?

Тут она метнула в сторону Рыцаря убийственный взгляд, но быстро повернулась ко мне, слегка смущенно. Ха! Могла бы и догадаться, что не стоит соревноваться с Гримасой Скелетона.

Все, чего мне сегодня хотелось, это сидеть у Ланса на коленях, пить пиво и мечтать, что он меня поцелует, но я знала, что мне надо пойти к Джульет. Мне было неловко за прошлые выходные, а ей, судя по всему, нужно было девичье время. И душ.

Я сказала парням, что сегодня без меня, и изо всех сил постаралась проигнорировать, что неодобрительный взгляд Рыцаря практически испепелил обращенную к нему половину моего лица.

Когда на парковке после уроков я встретила Джульет и Тони, то порадовалась, что капот машины выглядит даже лучше, чем раньше. Конечно, новая блестящая краска резко контрастировала с остальной выцветшей и ржавой машиной, но, по крайней мере, там больше не было этой ужасной надписи.

Мы с Тони обменялись взглядами, но никто не сказал ни слова. Засунув рюкзак на заднее сиденье, я забралась туда сама.

Выехав с парковки, Тони свернул налево, а не направо, пробормотав что-то насчет «быстро заехать» по дороге домой. Я решила, что ему надо заправиться или что-то в этом роде, но через несколько минут он остановился на парковке возле дешевого многоквартирного дома на обочине шоссе. Я видела его миллион раз, но никогда не знала, кто там живет.

Я хотела сказать, что подожду в машине, но даже сейчас, в сентябре, стояла июльская жара, и я решила, что лучше пойти с ними.

Джульет шла рядом с Тони, как будто знала, куда идет, рассеянно дергая себя за то, что еще оставалось от ее бровей. Этим она напомнила мне Августа. У них обоих была эта привычка. Но Август дергал себя, когда волновался и боялся чего-то, а Джульет – нет. Джульет ничего не боялась. Ей просто нравилась боль.

Тони постучал три раза. Я уже начала думать, что это такой условный код: «Тук-тук, пришел ваш наркодилер».

На парне, который открыл нам дверь, не было рубашки. Зато на его мясистой груди было тату со словами «Ни о чем не жалею», частично скрытое несколькими золотыми цепями. Трусы сантиметров на тридцать торчали из джинсов, висящих на бедрах. И на голове у него была лиловая бандана.

Ну, офигеть.

– Ай! Ололо! – Парень обхватил Тони за шею и тот почти утонул в его энергичных объятиях. Обернувшись к кому-то в глубине квартиры, парень заорал: – Э-э-э-эй! Тони-мешок пришел!

Раздавшиеся в ответ радостные мужские возгласы дали мне понять, что: а) Тони был популярен в этой банде лиловых бандан и б) вся банда лиловых бандан была тут, в квартире.

Нервно взглянув на Джульет, я зашла вслед за Тони в раздвижную стеклянную дверь. И точно, там было как минимум двенадцать парней, которые выглядели так, что прямо сейчас могли участвовать в массовке любого кино про тюремную жизнь. Загорелые тела, золотые цепи, лиловые повязки. Все поверхности были покрыты полусвернутыми косяками и пустыми пивными бутылками, а на каждом сидячем месте в гостиной и крошечной кухоньке сидел бандит.

И все их двадцать четыре глаза смотрели на нас с Джульет.

– О, мешок, ты привел нам развлекуху? – спросил тот, что открывал нам дверь, указывая на нас с Джульет.

Прежде чем Тони успел ответить, женский голос сказал: «Привет, сучки!» Мы поглядели и за холодильником увидели Энджел Альварез, новенькую, которая сказала мне, что ее брат с приятелями могут вломить за меня Рыцарю. Она с улыбкой двинулась к нам.

Очевидно, что брат Энджел и его друзья состояли в какой-то из бандитских группировок восточной части Атланты, с которыми я не хотела иметь ничего общего. Я решила, что Тони был их поставщиком, но, учитывая, сколько травы валялось тут на виду, дело могло обстоять наоборот, и это они поставляли ему товар.